Милдред Тэйлор - Пусть этот круг не разорвется…

Мо даже смутился.

– А-а… прекрасные.

– Ну да, как же иначе, – с насмешкой заключил Рон.

– Не будьте дураками, – сказал Кларенс. – Ни о ком из нас Сузелла и думать не думает. Наверно, у нее в Нью-Йорке уже есть какой-нибудь светлокожий дружок.

– Ну и что? Есть дружок или нет, а мы с Сузеллой все равно кое о чем договорились, – прихвастнул Крошка Уилли.

Близнецы Шортеры так и прыснули от смеха:

– Да ну?

– Правда, я…

Но в это время зазвонил колокол, и, когда отзвонил, Крошка Уилли уже передумал делиться с остальными своим сообщением и ушел вместе с Кларенсом, а Дон и Рон последовали за ним, добродушно его поддразнивая. Опустив голову, засунув в карманы руки, рядом с ними шагал Мо. Я тронула его за руку:

– Что-нибудь случилось, Мо?

Он мотнул головой.

– Ты такой тихий.

– Вообще-то знаешь… прошлой ночью померла наша корова. Папу это просто сразило. Одна беда за другой.

– Ох, Мо, я вам очень сочувствую.

Он пожал плечами:

– Будет хороший урожай, может, мы другую корову купим.

Но я-то знала, что это пустые мечты, хотя, конечно, ничего не сказала.

– А до того как будете?

Он криво усмехнулся.

– До того будем пить водичку, – сказал он и дальше уже пошел один.

– Что это с ним? – спросил Сынок, подошедший вместе с Мейнардом. – Вздыхает по Сузелле, как все остальные?

Я на него как напустилась:

– А что, кроме Сузеллы, ни у кого других забот нет?

– А может, и нет, – расплылся в улыбке Мейнард. – Почему бы не вздыхать, она как раз такая, по ней приятно и вздохнуть.

– Вот я и вздыхаю, потому что до смерти устала с утра до вечера только и делать, что слушать о ней.

Сынок рассмеялся:

– Ой, Кэсси, ты просто завидуешь, потому что она хорошенькая. Ого, а вон и дьякон Бэкуотер со своей фальшивой косичкой. Давайте лучше войдем в церковь.

Вернувшись из церкви, еще не сняв выходного платья, я придирчиво разглядывала себя в зеркале. Ноги длинные, все расту и расту, просто дылда. Платье, подаренное дядей Хэммером на рождество, стало коротко. Только рост, остальное ничто не изменилось. Я повернулась боком и выпятила грудь. Нет, плоская, как доска. Даже никакого намека на женскую фигуру. Я вздохнула и попробовала отыскать в себе достоинства. Мое лицо, например, папе нравится; правда, кожа коричневая в желтизну, как у мамы, зато я худая. Хоть с этим все в порядке. На голове моя любимая прическа: длинная коса с одной стороны, другая коса сзади посередине, и каждая скручена и пришпилена. Из-за того что волосы очень густые и длинные, эти скрученные косы всегда торчали, я ничего не могла с ними поделать. Справиться с ними умели только мама и Ба, иначе было ужас что такое.

Я простояла перед зеркалом несколько минут, прикидывая, сколько еще времени пройдет, прежде чем кто-нибудь решит, что я хорошенькая, вроде Сузеллы. И подумает ли так хоть когда-нибудь Рон Шортер? И вообще, будут ли мальчики заглядываться на меня, как сейчас на Сузеллу? Но тут сама на себя удивилась: разве меня это так уж трогает? И, не успев подумать, что делаю, я вытащила из моей роскошной прически все шпильки, расплела косы и провела по ним гребнем. Разделив их на две половины, я попробовала заставить их лежать, как у Сузеллы, но они топорщились и торчали в разные стороны, словно огромная черная грива.

– Позволь, я тебе их причешу.

Я поспешила обернуться. Мне было не слышно, как пошла Сузелла.

– Я и сама могу их причесать, – ответила я сердито и снова повернулась к зеркалу.

С помощью гребенки я попыталась восстановить прическу. Сузелла прошла в комнату и села на стул.

– Знаешь, Кэсси, у тебя красивые волосы. Но если ты хочешь, чтобы они лежали, как мои, их надо сначала выпрямить…

Я посмотрела на нее через плечо.

– Откуда ты взяла, что я хочу, чтобы они лежали, как твои?

– Ну, я…

– Думаешь, ты такая цаца, что все прямо умирают, чтобы быть похожей на тебя, да?

– Нет, я не хотела сказать…

– Мне мои волосы нравятся, как они есть. Я и не собираюсь менять прическу… делать вроде твоей или еще как-нибудь.

– Я не думала этого, Кэсси.

– А мама говорит, что скоро, когда я вырасту, можно будет делать самые разные прически. Она сама научилась их делать, когда ходила в школу в Джексоне, и обещала мне показать.

Сузелла ничего не сказала, и я снова занялась своей головой. Мне удалось заплести одну косу впереди и одну сзади, но волосы вокруг них все взбились, а та часть, что разделяла косы, круто завилась. Не было б Сузеллы в комнате, я бы так не злилась на нее, что мешается не в свое дело, и на себя за то, что распустила косы, – ох, как бы я посмеялась над собой. А так просто скрутила косы кольцом и приколола их. Лучше у меня все равно бы не получилось. Переодевшись в школьное платье, я собралась уйти.