Милдред Тэйлор - Пусть этот круг не разорвется…

– Эй, Фарнсуорт! – крикнул один из белых фермеров. – Плохо тебе, что зима на носу, а? Хлопок не сажают, кого заставлять, чтоб его вырвали!

– Не заводись, – остановил его громко другой фермер.

Я оглядела собравшихся и узнала мистера Тейта Саттона, белого арендатора с плантации Грэйнджера.

Тот первый, что кричал, повернулся к нему:

– Хочу и завожусь, черт побери! На то у меня резон. В прошлом году весной я засадил десять акров хлопком. Так что? Приходят этот Фарнсуорт и мистер Грэйнджер и велят, чтоб я перепахал наново три акра. О господи! Пропали и семена, и удобрения. Семь потов сошло зря, а что взамен? Джон Фарнсуорт говорит, правительство-де заплатит мистеру Грэйнджеру, а мистер Грэйнджер заплатит мне. Но вот прошел год, а я получил шиш.

– Ты думаешь, мы получили больше? – спросил мистер Саттон. – Так рассуждаешь, будто тебя одного обманули.

Тот первый повернулся, чтоб уйти. Тогда заговорил третий фермер, прочистив горло:

– Поди слышали, люди толкуют про союз.

– Союз? – подхватил мистер Саттон, и первый фермер сразу вернулся.

– Ну да. Толкуют, будто без союза мы денежек своих не увидим.

– Это про какой такой союз ты говоришь, с ниггерами, что ли? – спросил первый фермер.

– Скорей всего.

– Ну, уж нет! Что до меня, скорей в аду снег пойдет, чем я стану якшаться с вонючими ниггерами.

– Я тоже, – поспешил согласиться тот, кто затеял разговор о союзе. – Дела наши плохи, что верно, то верно, но не настолько же плохи, чтоб… Нет уж!

Группы беседующих постепенно начали распадаться, и один за другим они потянулись назад к зданию суда. Когда они разошлись, к нам приблизился худой мальчишка с пшеничными волосами. Это был Джереми Симмз, младший брат Р. В. [5]и Мелвина Симмзов.

– Привет, Стейси. Привет, Мо и вы все, – поздоровался он с нами.

Стейси и Мо встали ему навстречу.

– Привет, Джереми, – ответили мы.

– Когда вы приехали? Я не видел вас в зале.

– Несколько минут назад, – сказал Стейси, не вдаваясь в объяснения, почему мы не приехали раньше. – Что там было?

– Выбрали двенадцать присяжных заседателей, и все.

– Это мы знаем. Все утро ушло на это?

Джереми пожал плечами:

– Многие говорили, что не стоит терять время, но мистер Джемисон задавал столько вопросов каждому про их юридические обязанности…

– Например?

Джереми стало неловко.

– Например… например, уважают ли они закон и будут ли судить по закону…

Голос его сник, но мы и сами знали, чего добивался мистер Джемисон. Все – и белые, и черные – знали о попытке учинить над Т. Дж. суд Линча.

– Тогда ничего не странно, что на это ушло столько времени, – прошептала я. – Удивляюсь даже, что вообще удалось набрать двенадцать человек.

Стейси сердито глянул на меня, выражая свое неодобрение и предупреждая, чтобы я не очень-то открывала свои чувства перед Джереми. Он был прав. Джереми я не должна говорить все, что могла бы сказать в присутствии Мо, Крошки Уилли или Кларенса, хотя Джереми и был нам другом, несмотря на то что был из семьи Симмзов. Он уже не раз доказывал нам свою дружбу, и мы верили ему. И все-таки он был белым. Это раз и навсегда разделяло нас, мы никогда об этом не забывали. Решив не продолжать разговор, я встала и вернулась к зданию суда. Кристофер-Джон и Малыш последовали за мной.

– Он там? – спросил Кристофер-Джон, когда я взобралась на нижний выступ дома и заглянула в зал суда.

Зал быстро заполнялся, незанятых скамеек оставалось все меньше, но передняя, возвышавшаяся часть зала была пустой.

– Нет.

– Мне надо кой-куда, – сказал Малыш. – Где тут уборная?

Я оглядела двор:

– Может быть, за домом.

Я спрыгнула на землю, и мы отправились на поиски. Но за домом ничего не было.

– Ой, я очень хочу!

– Тогда иди вон туда, в кусты, – предложила я. – Никто не увидит.

Малыш возмутился.

– Не пойду! Ни за что! Тут всюду люди.

Пожав плечами, я решила отмахнуться от проблемы, предоставив Малышу самому решать ее, но вдруг вспомнила, как дядя Хэммер говорил, что у некоторых людей в городе уборная в доме.

– Наверное, это в помещении, – сказала я Малышу. – Пошли поищем.

Мы нашли боковую дверь и вошли. Через узкий проход мы попали в главный коридор с дверями по обе его стороны.

– Смотрите, – Кристофер-Джон указал на мужчину, вошедшего в дверь, на которой была табличка «Мужской».

Не говоря ни слова, Малыш рванулся по коридору прямо к этой двери. Кристофер-Джон за ним. В это время из служебного помещения вышла молодая женщина и наклонилась над водяным фонтанчиком. Я наблюдала, как она пьет, как струя, словно прозрачная радуга, льется дугой прямо ей в рот. Когда она кончила пить и сделала шаг в сторону, она увидела, что я наблюдаю за ней. Она с большим удивлением посмотрела на меня, потом вернулась через холл в свою комнату, громко стуча по деревянному полу высокими каблуками. Дверь только закрылась за ней, как я тут же подбежала к фонтанчику и нажала кнопку. Вверх брызнула струя, обдав мне лицо прохладой. Испугавшись, я отскочила назад, затем попробовала снова.