Раиса Торбан - Снежный человек

— Ну, Онни, теперь тебе не скучно будет в дозоре, — хохотали товарищи.

Онни смущенно смеялся. На животе пупса находилась записка, привязанная веревочкой.

Ребячьим почерком на страничке, вырванной из тетрадки по арифметике, было написано следующее:

«Товарищ Онни!

Мы очень второпях. Боимся, что заколотят…

Люська посылает вам большой привет и своего Петьку. Я ей сто раз говорил: не станете вы играть с ним, раз вы — герой. А она ревет и говорит: «Станет!» Смешная какая! Ладно уж…

С пионерским приветом

Сережа Новиков».

На бумаге поверх ящика этим же почерком было написано:

«Папиросы — от нас с папой.

Сладкое — от мамы.

Кисетик — от бабушки. Он еще дедушкин был».

Как всегда, Онни угостил товарищей вкусными вещами. Дик молниеносно схрумал свою порцию, присланного печенья! А Петька занял почетное место на столике Онни. Единственно плохо было то, что Петька появился гол и бос.

Поэтому один из пограничников надел на Петьку старый шлем. Так в этом шлеме он и сидел, выглядывая из него, как из большой палатки…

— А на кого же ты хлопчика спокидаешь? — опять пристал к Онни Пузыренько.

Онни взял со стола голого пупса и сунул в мешок с подарками.

— С собой возьму… Чтоб не скучно было…

Рано утром Онни покормил свою собаку и позавтракал сам. Повар Ионыч сверх всего положил ему в мешок белого хлеба и кусок жареного мяса.

— Прогуляетесь — пожевать захочется.

Проводник выпустил из вольера Дика, но против обыкновения не взял его на поводок.

— К ноге! — коротко приказал он собаке и встал на лыжи.

Дик послушно исполнил приказание и все время бежал рядом с ним, у ноги.

Вначале идти было совсем легко. Дорога, ведущая от заставы к комендатуре, была хорошо наезжена конями, а по краям дороги тянулись старые лыжни.

Двадцать километров единым духом прошли наши путники. Они не очень устали, так как проводник шел спокойным, русским шагом. Только его шлем от дыхания покрылся вокруг лица пушистой оторочкой инея, а почти черный Дик поседел.

В комендатуре Онни согрелся чаем и передохнул. Дик, не теряя времени, тщательно очищал свои лапы от снега.

После чая они снова двинулись в путь и через минуту исчезли в лесу.

Теперь идти было значительно труднее. Приходилось прокладывать новую лыжню и искусно лавировать среди деревьев. Дик по брюхо увязал в сыпучем снегу.

— Иди сзади! — приказал ему проводник.

Собака снова послушно заняла указанное место. Бежать стало легче. Умное животное норовило ставить ноги на лыжню. Но на крутых поворотах собака снова проваливалась в снег.

Это ее утомляло. Онни тоже притомился и шел помедленнее.

Эти места были для него новы. Но он не боялся заблудиться. Онни знал лес и шел уверенно, держа путь на юго-восток.

Ему, жителю лесов, не надо было смотреть на компас, укрепленный на левой руке. Он по деревьям определял направление: с севера стволы были почти обнажены, с юга — наоборот, ветвисты.

Полет птицы, звериный след, срубленное дерево помогали ему разбираться в лесной глуши.

Но самым лучшим компасом, конечно, было солнце.

Сегодня солнце не нравилось Онни. Огненно-красным шаром медленно скатывалось оно за облака и там, за их молочно-серой массой, разлилось по краю неба, окрасив его в золотые и пурпурные тона.

Онни беспокоило маленькое серое облако, подрумяненное вечерней зарей.

Постепенно краски померкли. Холодный северный ветер со свистом промчался по лесу. Закурились сугробы снега. «Быть метели», — подумал Онни.

Укрывшись от холодного ветра за огромный ствол дерева, он спустил с плеч свой мешок, достал хлеб и мясо. В первую очередь накормил собаку, а после уж поел сам.

Покончив с едой, он потуже затянулся поясом и поправил кобуру нагана. Мешок с подарками Онни тщательно завязал и ловко приладил за плечами. Поглубже натянув шлем, он приготовился идти дальше.

Но поведение Дика заставило проводника остаться на месте и взять собаку на поводок. Дик насторожился и глухо рычал.

Онни весь обратился в слух и зрение.

Неожиданно впереди, между деревьями, мелькнул и исчез силуэт человека.

Собака рвалась с поводка.

— Фу-фу… — успокаивал ее проводник.

Он покрепче намотал поводок на руку, вынул из кобуры наган и, переходя от дерева к дереву, стал наконец на проложенную незнакомцем свежую лыжню.