Григорий Остер - Легенды и мифы Лаврового переулка

И перед этой несчастной армией стояло войско проходного двора, вооружённое по последнему слову техники всякими самострелами и пугачами, а во главе войска стоял сам Семён Семёнов, дважды второгодник и круглый двоечник.

Лавровые же вообще пришли на генеральное сражение с пустыми руками и, как казалось, без всякого оружия. Но это только казалось.

Семён Семёнов, предводитель проходных, посмотрел на армию Лаврового переулка, усмехнулся и сказал:

— Во избежание бессмысленного кровопролития предлагаю вам сдаться на милость победителя. Впрочем, можно считать, что вы уже сдались, так как пришли без оружия.

— Нет! — сказали лавровые. — Оружие у нас есть.

— Где же ваше оружие? — смеялись проходные. — Покажите.

И тогда армия Лаврового переулка расступилась и проходные увидели девчонку Катьку. Катьке было четыре года, и на первый взгляд она была совсем обыкновенная девчонка, только очень сопливая.

— Вот оно, наше оружие! — сказали лавровые. — Оно у нас бактериологическое, микробное. У этой девчонки Катьки страшно заразительная болезнь гонконгский коклюш. Микробы в ней кишмя кишат, в этой Катьке. И сейчас она всех вас позаражает! Катька, давай!

Катька растопырила руки, зажмурилась, открыла рот и закричала:

— Уююй! Уююй! Ууууу! — и побежала на проходных.

Это была победа! Войско проходного двора во главе со своим дважды второгодником так удирало, так улепётывало, так разбегалось… Нет! Об этом нельзя рассказать. Это надо было увидеть! На это надо было смотреть своими глазами.

Вот почему хотя никто и не помнит, с чего началась война между Лавровым переулком и проходным двором, но о победе лавровых, о бегстве и поражении проходных знают и помнят все.

Жила в Лавровом переулке тётя Маша. Она работала в детском саду воспитательницей. Но дома у неё тоже было много детей. Целых четыре мальчика и три девочки. Когда тётя Маша выводила свою семью на прогулку, то мальчики шли впереди в одинаковых матросских костюмчиках, как маленький военный парад. А девочки шли сзади в разноцветных платьицах, как небольшая первомайская демонстрация.

Тяпа Тапочкин, величайший из всех героев Лаврового переулка, который в те времена уже не лежал, а стоял в своей коляске, однажды перепутал тёти Машиных детей с настоящей демонстрацией, замахал пелёнками и закричал: «Ура-а-а!»

Тёти Машины дети жили дружно, между собой никогда не ссорились и других детей не обижали. И всё было бы хорошо, если бы детям тёти Маши не приходили в голову разные идеи. А они приходили. Это получалось так. Утром, уходя на работу, тётя Маша просила:

— Дети, не рисуйте, пожалуйста, на полу и не раскрашивайте стены.

Но как только тётя Маша закрывала за собой дверь, дети хором говорили:

— А это идея! — И начинали раскрашивать стены и рисовать на полу.

А ночью тётя Маша не могла заснуть и думала: «Что же они ещё придумают, мои дети? Вдруг завтра, когда я уйду на работу, они возьмут и разберут на части цветной телевизор? Кошмар!»

И на следующее утро, уходя на работу, тётя Маша говорила:

— Дети, не разбирайте телевизор на части.

«А это идея!» — думали дети и брались за телевизор.

Про то, что детям тёти Маши приходят в головы идеи, знал весь Лавровый переулок. Соседи с ужасом говорили друг другу:

— А если завтра эти дети выкрутят пробки, оставят весь дом без света и начнут бить стёкла из рогаток?

— А это идея! — отвечали дети тёти Маши, выкручивали пробки и доставали рогатки.

В конце концов все соседи, живущие в Лавровом переулке, собрались вместе с тётей Машей на общее собрание и спросили сами себя:

— А не кажется ли нам, что мы тёти Машиных детей сами на эти идеи наталкиваем?

И сами себе ответили:

— Нет, не кажется. Разве мы похожи на соседей, которые толкают детей? И разве станет тётя Маша своих собственных детей куда-то толкать?

Но потом соседи ещё подумали и сказали себе:

— А вдруг мы их нечаянно наталкиваем?

Потом соседи подумали снова и сказали друг другу:

— А вдруг завтра дети тёти Маши возьмут и ничего не сломают, ничего не испортят и не разобьют, а будут спокойно играть в какую-нибудь мирную игру, например в кошки-мышки или прятки? А вдруг?