Клаус Хагерюп - Маркус и Диана

— Замечательно, — сказала Эллен Кристина и кивнула на Маркуса, — потому что он ест как слон.

— Ростиком невелик, а живот большой, да? — сказал официант и подмигнул Эллен Кристине.

— Принесите, пожалуйста, стакан воды, — сказал Маркус.

Он понятия не имел, как он справился с мясом, но у него по крайней мере хватило сил сказать «нет, спасибо», когда официант предложил ему добавки. Впрочем, это было все, на что он был способен. Он попытался расслабить пояс, но тот крепился под смокингом на крючках. И тут официант принес апельсиновое суфле. Огромный десерт, напоминающий гигантский, разбухший сахарный хлеб, покрытый сахарной пудрой. Он готовился из пшеничной муки, масла, молока, сахара, апельсинового сока и яиц. Десерт подавался слегка теплым и был гордостью ресторана «Звезда». Девочки были счастливы, Сигмунд расслаблен, а Маркус чувствовал себя Гуффи, объевшимся на обеде у бабушки Дак. Он медленно поднес ложку к суфле, издал рокочущий звук, что-то среднее между рыганием и зевком, медленно, как старик, встал из-за стола.

— Извинит… — пробормотал он, не открывая рта.

Он шел быстро, короткими шагами через весь ресторан в туалет, в котором он распрощался с двенадцатью филе анчоуса, восемью кусочками бекона, четырьмя луковицами, пятьюдесятью граммами говядины и платком разных цветов. Когда он вернулся в гардероб, он был в полуобморочном состоянии.

Гардеробщик оторвался от газеты:

— Это тебя зовут Маркус?

Маркус открыл рот, чтобы ответить, снова его закрыл и побежал обратно в туалет.

— Тебе нравится наш туалет? — спросил гардеробщик, когда Маркус опять вышел.

— Симонсен, — сказал Маркус. — Маркус Симонсен-младший.

— Ах вот как, — сказал гардеробщик, — а я думал, старший.

Когда он вернулся, остальные уже закончили есть, и рядом со столиком стоял официант.

— Ваше суфле остыло, — сказал он.

— Ничего страшного, — сказал Маркус, — я больше не буду.

Официант поднял брови:

— Вам не нравится наше суфле?

С Маркуса было достаточно. Он посмотрел официанту прямо в глаза и сказал в припадке растерянного мужества:

— Я пригласил гостей в ресторан. Чего я могу ожидать от метрдотеля и официанта?

— А? — сказал официант, но Маркус продолжал громким монотонным голосом, словно говорил заученный текст, как, в сущности, оно и было:

— Во-первых, я ожидаю вежливого, а никоим образом не унижающего меня, обращения. Главная задача метрдотеля и официанта заключается в том, чтобы гостям было комфортно, а самая большая возможная их ошибка в том, чтобы доставить гостям неудобство или заставить их почувствовать себя униженными. Талантливый официант мгновенно понимает сам, когда он необходим за столиком, и гостю не приходится ему махать рукой, но при этом он никогда не надоедает своим присутствием. Он не спрашивает навязчиво, понравилась ли гостю еда, и он не исправляет гостя, если тот нечаянно неправильно произносит название французского вина!

Это попало в точку. Девочки посмотрели на него с восхищением. Сигмунд активно вел запись в блокноте, а официант таращился на него, открывая и закрывая рот, как рыба, только что оказавшаяся на суше. Сигмунд убрал блокнот в карман и улыбнулся официанту:

— Мы бы хотели рассчитаться, если вас это не затруднит.

Официант кивнул и тихо, быстро удалился.

— Здорово он получил, — сказала Эллен Кристина.

Мона восторженно кивнула:

— В жизни ничего более жесткого не слышала!

— Я не дам себя в обиду, — сказал Маркус и начал искать платок, который он оставил в туалете.

Официант вернулся и принес счет. Не говоря ни слова, он положил его перед Маркусом и незаметно снова удалился. Маркус посмотрел на счет и подвинул его Сигмунду. Он поели ровно на тысячу шестьсот пятьдесят крон. Сигмунд медленно встал.

— Простите, — сказал он, — нам надо выйти на секунду и… — он посмотрел на Маркуса, — причесаться.

— Не думал, что будет так дорого!

Сигмунд только что сполоснул лицо. Он вытерся одним из сложенных у раковины красивой стопкой полотенец.

— У тебя сколько денег?

Маркус стоял рядом, покрасневший и возбужденный. Случилось самое худшее. А он только что разнес официанта. Вряд ли стоило рассчитывать на сострадание с его стороны.

— Тысяча крон.

— Позвони отцу!

— Не смею. Он рассвирепеет, если узнает, что я потратил сэкономленные деньги на ресторан. К тому же мне кажется, что ты бы тоже мог что-нибудь заплатить.

— Но у меня только сто крон!