Лидия Острецова - Мой Акбар

Вот точно так же в собаководстве курс общей дрессировки рассчитан отнюдь не на выдающихся собак. Это азы, которые должна знать каждая собака. Пусть она не будет впоследствии окружена славой розыскной или пограничной собаки, но элементарно грамотной она должна быть, и тут двух мнений существовать не может.

Точно так же каждый владелец, если он искренне этого хочет и запасётся терпением и настойчивостью, может отлично выдрессировать своего питомца.

Щенок не должен быть избалованным.

Недавно я зашла к одной из своих приятельниц, женщине вполне почтенной, кандидату филологических наук.

Я застала её лежащей на полу, на собачьем матрасике.

Она курила и читала книгу.

Я поразилась, зачем она выбрала себе такое странное ложе. Потом увидела, что диван занят: отдыхал её пёс, очень крупная овчарка. Вот так воспитали (вернее, вконец испортили) служебную собаку, а ведь воспитывал её не кто-нибудь, а педагог по профессии. Таким владельцам нужно настоятельно посоветовать: держите, добрые люди, болонок, а не служебных собак, самой природой, а затем трудом и волей человека предназначенных помогать людям и всегда быть общественно полезными животными.

В общем, пример поучительный, но всё же сравнительно безобидный.

Бывает гораздо хуже.

В семье академика Д. рос щенок, великолепный экземпляр овчарки, полученный от знаменитых производителей — Корсара и Геры. Хозяева очень любили щенка и, прекрасно понимая значение дрессировки, отнюдь не собирались оставить его неучем. Они договорились со мной о начале занятий и в возрасте десяти месяцев Гольда перевезли в город. До этого он с самого детства жил на даче, где ему была предоставлена полная свобода. Разрешено ему было все, о запрещающих командах щенок и понятия не имел. И когда в городе впервые в жизни его оставили одного в квартире, Гольд, естественно, заскучал. Затем он решил повеселиться по-своему.

К веселью Гольд приступил в кухне, где для начала вдребезги расколотил всю посуду, оставленную сушиться у плиты.

Потом он перешёл в спальню и там с той же последовательностью разорвал в клочья пуховые подушки и одеяло: ему, очевидно, нравилось смотреть, как пух и перья летают по комнате.

Закончил он свои забавы в кабинете, где погрыз несколько книг и в заключение сожрал в буквальном смысле этого слова рукопись хозяина, над которой тот работал несколько месяцев.

Время прошло, щенок давно уже стал взрослой, хорошо выдрессированной собакой. Даже о подобии таких забав пёс теперь и помышлять не может. И тем не менее милейший академик Д. до сих пор хватается за голову, вспоминая о рукописи, уничтоженной Гольдом.

Собаке можно многое простить, но трусость является непростительным, позорным пороком.

И все же девять из десяти трусливых собак становятся такими по вине хозяина.

Никогда не следует, однако, путать понятие «трусость» с робостью, неизбежной у щенка да и у молодой собаки. К сожалению, очень часто наблюдаешь, как даже иногда не только любители, но и молодые инструкторы видят трусость там, где её вовсе нет. Случается это потому, что, с одной стороны, они больше всего ценят в собаках неукротимую злобу, а с другой — часто видят в робости молодой собаки уже трусость.

В погоне за «неукротимой» злобой люди иногда так начинают воспитывать щенков, что в конце концов сами не знают, как от них избавиться.

В одной семье решили купить щенка-овчарку для охраны дачи, машины, квартиры. Любопытно, что хозяин был крупным конструктором и, казалось бы, человеком культурным. Но ему хотелось выдрессировать и озлобить щенка как можно скорее.

Он решил заняться этим сразу.

Каждый вечер он подзывал к себе крошечного щенка на ковёр: «Идём, Дуглас, играть в рвачки-кусачки». Сначала пёс играл с ним, как и все щенки, но постепенно, по мере того как щенок подрастал, игры становились всё ожесточённее, и хозяину уже пришлось облачаться для этого в старый пиджак. В азарте такой игры, когда щенок, увлёкшись, больно кусал хозяина, тот его только поощрял и подзадоривал, больно щипнув или дёрнув за лапу. Так пёс научился свирепеть уже в играх. Хозяин гордо хвастался первыми разорванными рукавами и дырами, даже первыми своими ссадинами на руках.

Знал бы он, чем это обернётся впоследствии!