Зоя Журавлёва - Путька

Я ем, а щенок меня под столом толкает. Тащит за сандалии. И урчит. Он с меня сандалии хочет стащить. А силы у него не хватает. Он головой мотает. Я бы его погладила, да нельзя. Я уже руки вымыла. Он так со мной играет.

Какой же он непутёвый?

Я его стала тихонько звать: «Путёвый! Путёвый!» Он не слышит, а мама сразу услышала. У неё из-за меня весь перерыв пропал. Она мне велела работать ложкой и не отвлекаться. А уж потом щенка кормить молоком. Ей некогда его кормить.

У меня нога из сандалии вылезла. Я её сама немножко вынула.

Путёвый меня под столом за палец схватил. Не больно. Только щекотно очень.

«Ой-ой-ой, Путёвый! — Я про себя говорю. И шевелю пальцем. — Ой, как смешно! Ой, Путёвый!»

И вдруг я подумала: «Он же не Путёвый, он Путька! Ну конечно, Путька! Как я сразу не поняла? Такое хорошее имя, ни у кого такого нет».

— Путька! — позвала я.

Он сразу палец бросил и на меня посмотрел. Темно под столом, только глаза блестят и пятнышко на носу. Белое.

Его и правда Путькой зовут: он откликнулся. Значит, я угадала.

— Путька!

— Если ты будешь крутиться, — сказала мама, — я твоего Путьку сама бабе Рите отнесу, слышишь?

Если бы он был не Путька, мама бы его так не назвала. Она бы сказала: Шарик, Джек… Но мама тоже сказала: Путька!

Сегодня воскресенье. Мама книжку читает. У неё совсем не остаётся времени на художественную литературу. Она только в воскресенье может почитать. А Путька спит. Он во сне даже язык высунул. Не совсем, а только чуть-чуть. Розовый. Путька во сне брови морщит. И покряхтывает немножко. Он сегодня устал, потому что мы в лес ходили. За земляникой. Мы землянику на хлеб мазали, как варенье. И сахаром посыпали. Вкусно! Обратно я Путьку на руках несла. Он сам попросился. Ноги уже не держали его.

Мама читает, а Путька стонет во сне. Но мама не обращает внимания. Она как будто не слышит.

— Он заболел? — говорю я. — Заболел?

— Путька? — удивляется мама.

— Ну да, — говорю я, — он почему-то стонет.

— Да нет! Это ему просто сон снится.

— А что ему снится?

Мама на Путьку посмотрела. Он на боку лежит, и ресницы у него дрожат. Он вдруг так громко крякнул! И лапками дёрнул, двумя, которые в белых тапочках.

— Он как будто за бабочкой гонится, — говорит мама. — А бабочка от него улетает. Или за стрекозой.

— А сейчас?

Путька на другой бок перевернулся и как засопит…

— А сейчас он будто на ромашках лежит: много-много ромашек, — говорит мама. — Солнышко сверху припекает, и ты комаров отгоняешь: раз, раз!

— Чем отгоняю?

— Ну, не всё ли равно, — говорит мама. — Веточкой!

— А зачем?

— Ты мне дашь спокойно почитать? — говорит мама. — Просто удивительно, как ты не умеешь себя занять. Нет, у тебя совсем не мой характер.

— А чей? — говорю я.

Но мама ничего не успела ответить. К нам Димкин папа пришёл. Они с тётей Клавой, оказывается, едут в театр. Вот только у него галстук никак не завязывается. А тётя Клава платье гладит, она не может от утюга отойти.

— С удовольствием помогу, — говорит мама.

Она же просто читает. Ей советовали прочитать этот роман, но она ещё раз убедилась, что нельзя доверять чужому мнению. Так трудно найти хорошую книгу. В институте только специальная литература.

— У нас в городе огромная библиотека осталась, — говорит Димкин папа.

Он смотрит в зеркало, как мама завязывает ему галстук.

— Не жмёт? — спрашивает мама.

— Терпеть не могу этот хомут, — говорит Димкин папа.

Он так называет галстук. Он, оказывается, не любит галстуки. Он бы век их не носил. Он бы ходил в рубашке нараспашку или вообще в ковбойке. Он даже в Москве без галстука выступал. И чувствовал себя в своей тарелке.

— А зачем же вы его надеваете? — говорю я.

Я и не заметила, как Путька проснулся. Он уже сидит и топорщит брови. У него над бровями такие симпатичные ямочки. Он о чём-то думает. Путька смотрит в зеркало на Димкиного папу. Он его в майке видел, когда Димкин папа делает зарядку в коридоре. Он его в плаще сколько раз видел. Но в галстуке он его никогда ещё не видел. Путька, наверное, не узнаёт его в галстуке.

— Ты чего, Путька? — спрашивает Димкин папа.

«Ввва!» — говорит Путька.

— Ого! Он учится лаять!

«Ввва! Рр!»

— Совсем хорошо, — говорит Димкин папа. — А ну, ещё раз!

Димкин папа поправляет галстук и надевает очки.

У него толстые очки. Он в них всегда ходит. Мы с Димкой меряли — через эти очки совсем ничего не видно. Он, наверное, какой-нибудь секрет знает, чтобы через них смотреть.