Аллаберды Хаидов - Там, где засыпает солнце

— Ну что ж, — сказал он Мураду, — выберите время, дайте мне знать, и я вместе с вами отправлюсь искать этого вашего разбойника.

Черные, будто начищенный казан, и блестящие, как лакированные туфли, усы Мурада обвисли, подобно увядающим растениям.

— Я, конечно, поеду, — пробормотал он. — То есть я непременно поеду, раз я так нужен. Но все-таки, кто же он такой? Глаза нахальные, шкура черная, а уж мстительный! Вы считаете, что мне нужно ехать, иначе я не получу свою премию, товарищ Барабаш?

Целую неделю Черныш не ел ничего, кроме ягод тутовника, и его потянуло охотиться. Как-то, с наступлением темноты, он выбрался из-под колючих ветвей, с облегчением чувствуя, что простреленная лапа больше не болит. Мерными шажками трусил он по лесу, но вдруг увидел круглую голую луну, смотревшую на него с неба, и остановился. Всю жизнь ненавидел он такую вот круглую луну. В лунные ночи ему постоянно казалось, что его кто-то беспокоит. Кто именно? Этого он не знал, но в лунные ночи голова его тяжелела, ему не хотелось играть с другими шакалами, мучительны становились для него шум и свист ветра, голоса ночных птиц. Наверно, волки тоже ненавидели луну. Черныш много раз слышал, как они в бессильной тоске и злобе воют на луну, угрожая ей. Но Черныш не станет этого делать. Он вообще никогда не угрожает своим врагам: зверей, которых он считает опасными, он просто молча кусает или убегает от них. Но к луне не подберешься незаметно, нельзя и убежать от нее или спрятаться. Луна постоянно торчит над Чернышом в небе, куда бы он ни пошел. Вот и здесь она сумела найти его вдали от родного логова и ползет по небу вслед за ним.

Черныш замедлил шаг. Теперь он крался в тени деревьев, стараясь избегать молочного света луны. А тени в лесу было достаточно: перепутавшиеся ползучие ветви джиды, обвивший стволы деревьев дикий виноград надежно укрыли шакаленка от пристального взгляда луны. Правда, вскоре лес кончился, Черныш ступил на мягкий молочно-белый песок.

На холмике резвились два суслика. Шакаленок прижался к земле и терпеливо ждал, чтобы суслики приблизились к нему, но они все время играли и играли, задорно посвистывая. Черныш не выдержал и стал сам, припадая к земле, подкрадываться к зверькам. Когда оставалось пять или шесть шагов, он бросился на ближайшего суслика, будто смерч, подняв столб песчаной пыли. Зажившая нога теперь отрывалась от земли так же легко, как прежде.

Но сусликов уже не было. Оказывается, они давно заметили шакала и нарочно дразнили его, играя у самого входа в свои норы, чтобы пулей метнуться в них, едва хищник поднимет голову…

Шакаленок подошел к новой норе, тщательно обнюхал ее и облизнулся: он учуял запах суслика, еще не знавшего о грозящей ему опасности. Черныш залег неподалеку от норы, готовый прыгнуть в любой момент.

Суслик не заставил себя долго ждать. Высунул голову из норы и воровато огляделся. Растянувшегося на песке шакала суслик не заметил, а может, принял за темный холмик в пустыне. Потом суслик вылез на мягкий, бархатистый песок, и шакаленок без труда поймал его. Поймал он и еще одного суслика, а после отправился посмотреть, что же там дальше, за песками: он был прелюбопытным зверем. Ведь и среди животных бывают такие, что хотят все без промедления узнать, увидеть, услышать. И шакаленок Черныш принадлежал именно к этим любознательным существам.

Стараясь не обращать внимания на луну, которая упорно его разглядывала, он двинулся вперед через бесконечные гряды песчаных холмов, поросших саксаулом. Однако похожие один на другой холмы вскоре ему надоели. Черныш повернул назад, дошел до знакомого уже леса и… заблудился. Он не сомневался, что сумеет найти свое новое логово, а потому прогуливался спокойно, как турист после сытного обеда. Впрочем, нет, не прогуливался — шел навстречу неведомому, чтобы лучше узнать лес, шел и чутко ловил звуки и запахи. Остались позади молодые деревья и кустарники, шакаленок бежал теперь между могучими стволами, насчитывающими, должно быть, не одну сотню лет. И тут ветер донес до него устрашающий и вместе с тем такой желанный запах: вместе со слабым шелестом ивовых ветвей он уловил запахи людей и домашних животных. Слабый ветерок запутался среди веток и стих. Черныш жадно всматривался в темноту. Черныш ждал, но не мог разглядеть ничего, кроме толстых стволов и одинокой птицы, дремлющей на ветке.