Светлана Лубенец - Фенечка для фиолетовой феи

Она дочитала томик почти до половины, когда наконец послышался лязг отодвигаемых засовов. Ксения замерла на месте от страха. Знакомого урчания мотоцикла она ведь не слышала! Значит, там, снаружи, не Стас… Тогда кто? Неужели его родители? Только этого еще не хватало! Как она объяснит им свое присутствие здесь? А вдруг там это вообще дачные воры? Ведь когда кончается дачный сезон, начинается сезон охотников за чужим добром…

Ксения соскочила с кресла и вжалась в узкую щель между платяным шкафом и старым слоноподобным сервантом. Каково же было ее удивление, когда вместо Германовича или, на худой конец, дачных грабителей в комнату вошла Ирка – Глазированный Сырок.

– Золотарева! Ты где? – крикнула Сыромятникова, с боевым задором оглядывая комнату.

Растерянная Ксения не без труда вылезла из своей щели.

– Ну ты даешь! – отшатнулась от нее Ира. – Совсем с ума сошла! И где только умудрилась зеленую краску для волос достать?

– А что? Неужели тоже хочешь покраситься? – тут же отреагировала Ксения, хотя интересовало ее совсем другое.

– Нет, конечно, у меня пока еще с мозгами все в порядке!

– Чего и в дальнейшем тебе желаю, – начала с пол-оборота заводиться Ксения, но потом одернула себя и перешла к делу: – Как ты здесь оказалась?

– А ты не догадываешься?

– Нет… – Ксения покачала головой.

– Да ни за что не поверю! – саркастически улыбнулась Сыромятникова и, закинув ногу на ногу, уселась в кресло, в котором только что сидела и упивалась сладкой литературной любовью Ксения.

– Но… я в самом деле ничего не понимаю… – уже с тревогой проговорила Золотарева.

– Все ты понимаешь! ОН прислал! – Ирка так выделила голосом слово «он», будто бы написала его большими буквами.

– А… где он сам? – осторожно спросила Ксения.

– Родичи арестовали.

– Как? За что?

– За мотик! У него же нет прав. Родители разрешали ему только по дачному поселку ездить, а он по городу гонял. Вчера мамаша его застукала, а папаша дома посадил на три дня.

Ксения невольно охнула.

– Нечего теперь охать. Раньше надо было думать!

– Когда это раньше?

– Ну… не знаю… Тогда, когда завлекала его в свои сети!

– Я не завлекала. Он сам предложил меня однажды прокатить. Я не напрашивалась, честное слово!

– А чего не отказалась, если сети, говоришь, не расставляла? – резонно спросила Ира.

– Не знаю… Я никогда раньше на мотоцикле не ездила. Хотелось попробовать.

– Ну и как?

– Супер!

– Завидую, – мрачно подытожила эту часть разговора Ирка-Сырок.

– Может, и тебя как-нибудь прокатит, – предположила Ксения. – Но… лучше скажи, зачем он тебя прислал?

– Как зачем? Будто не понимаешь. Выручать тебя, конечно! Ему же из квартиры не выбраться, а у нас дачи рядом, их ключи у нас на всякий случай хранятся, а наши – у них.

– И как же ты? Я не слышала мотоцикла…

– А я на вертолете прилетела, – усмехнулась Ира. – Ты тут, я смотрю, совсем офонарела от одиночества. Какой мотоцикл? На электричке я приехала! С тебя, между прочим, шестьдесят рублей.

– За что?

– Думаешь, я стану на какую-то Золотареву свои деньги изводить? Проезд только в одну сторону двадцать рублей стоит, а нам еще вдвоем назад ехать.

– Ир! У меня с собой вообще денег нет. – Ксения виновато посмотрела на Сыромятникову.

– Зато у меня есть. Поэтому и говорю: с тебя шестьдесят рублей. Завтра отдашь. И ни днем позже!

Ксения с готовностью кивнула.

– Правда, я никак не могу понять ваших дел: вчера приехала, сегодня срочно надо обратно. Зачем ехала-то? Ночевать негде? – Ирка буравила Ксению своими пронзительными карими глазами.

– Какая тебе разница? – отмахнулась от нее Золотарева. – Все равно уж приехала за мной. Знаешь, я это оценила. Не каждая бы так поступила. Спасибо.

Сыромятникова зло рассмеялась:

– На что мне твое «спасибо»? Неужели ты думаешь, что я за твои чумовые фиоле… то есть зеленые, кудри школу прогуляла?

– Нет, конечно… Ты, наверное, из-за Германовича? Он очень просил?

– При чем тут Германович? Плевать мне на вашего Германовича!

– Тогда я совсем ничего не понимаю! – окончательно растерялась Ксения.

– Это я ничего не понимаю! – не менее Ксении удивилась Ирка. – Здесь что, еще и Германович был?

– Германович-то был, конечно…

– Во дают! Так чьи же я дела устраиваю? Твои со Стасиком, что ли? И зачем мне это надо? Хотя… – Ирка вдруг так счастливо улыбнулась, что больше чем когда-либо стала похожа на свеженький кисломолочный глазированный продукт. – Все гораздо лучше, чем я думала. Отлично! Едем! Только вот мне с тобой, такой… зеленой, прости, даже рядом идти стыдно.