Яков Тайц - Антон и антоновка

— Альдона, нашла?

— Нет. А ты?

— Я тоже нет.

— Ничего, завтра найдём! — утешала Альдона.

Но ни завтра, ни послезавтра, ни даже через две недели они подходящего янтаря не нашли.

Все ребята — и Владас, и Пятрас, и Антанас — помогали ей, но скупое Балтийское море, видно, не хотело им сделать маленького подарка.

Альдона предлагала Ане свою брошку на память, но Аня упрямо отказывалась:

— Нет, она старинная, редкая. И потом, я хочу сама найти, в море… А так неинтересно.

И вот наступил день отъезда. Аня вышла прощаться с ребятами. Альдона отвела её в сторонку:

— Аня, я знаю одно янтарное место… У зелёной сваи.

Ну!.. — махнула Аня рукой. — Я там искала двадцать раз. Нет там ничего.

— А ты ещё поищи. Надо всегда искать!

Аня побежала к зелёной свае, села на корточки и стала рыться в водорослях. Волны рядом плескались, будто приговаривали: «Не ищи, не ищи — не найдёшь». Но Аня упрямо перебирала мокрые стебли. Вдруг мелькнуло что-то жёлтенькое, что-то как будто золотое… Ага, янтарь! Самый настоящий! И большой. Даже, пожалуй, побольше, чем у Альдоны.

Аня побежала к Альдоне.

— Вот, нашла, нашла! — кричала она.

Но разглядывать находку некогда было: надо было спешить в Дом отдыха. Там Аню уже искала мама:

— Где ты пропадала? Садись скорей!

Аня села в машину. Автобус тронулся. Ребята побежали за ним.

— До свиданья, Пятрас, до свиданья, Альдона, до свиданья, все! — кричала Аня и махала зажатым в кулаке янтарём.

И только когда сели в поезд и немного успокоились, Аня разжала вспотевший кулак и показала маме находку.

— Вот! — гордо сказала она. — Папе!

— Ого, какой большой! Где нашла?

— В море.

— В море? — удивилась мама. — А почему он такой гладенький?

— Это его море так отгладило.

— А почему здесь дырочки?

— Какие дырочки?

Аня схватила янтарь, поднесла к глазам и увидела три маленькие дырочки от трёх малюсеньких гвоздиков:

— Постой!

Она посмотрела на свет. Так и есть! В прозрачном янтарном меду как будто плавали две песчинки: одна побольше, другая поменьше.

Что было делать? Не останавливать же поезд!

Так Аня и увезла в Москву янтарную лепёшечку на память о девочке Альдоне и мелком — Ане по пояс — Балтийском море.

Весной я поехал в деревню рисовать, по-нашему — на этюды.

И вот после ночи в поезде я очутился на маленькой станции. За спиной у меня висели рюкзак и ящик для красок, по-нашему — этюдник.

Сонный сторож лениво шаркал метлой. Пусто: ни лошадей, ни машин.

— Все в поле, на посевной, — объяснил он.

— А далеко ли до Лепешихи?

— Близко, километров двадцать… Пойдёшь всё прямо. Сначала будет Шепелиха, а за ней — Лепешиха.

Я зашагал по дороге. Шумели берёзы, пахло черёмухой, травами, землёй… Солнце поднималось. Стало жарко. Мне захотелось пить. Где взять воды?

Всё так же тянулось бесконечное поле, всё так же шелестели берёзы, всё так же дорога шла то вверх, то вниз, то вверх, то вниз.

«Бочку выпил бы!» — мечтал я. Рюкзак и этюдник тяжелели с каждым шагом.

Наконец, поднявшись на холм, я увидел деревню. Я прибавил шагу, вошёл в крайнюю избу, нащупал в тёмных сенях дверь и приоткрыл её.

Мальчишка лет пяти стоял за дверью. Он выкатился на меня. Я подхватил его. Он стал вырываться.

Девочка постарше кинулась к нему.

— Никого нету дома, — сказала она. — Васенька, не плачь!

— А я вовсе не плачу, — сказал Вася и смело уставился на меня голубыми глазами.

— Ребятки, мне никого не надо. Мне бы только напиться водички.

— А ты кто? — вдруг спросил Вася. — Пастух?

— Нет, не пастух.

Я снял с плеча этюдник и раскрыл его.

— Ой, какие! — обрадовался Вася. — Синенькие, красненькие, зелёненькие!.. Танькая Танька, сколько красков!

Таня подала мне воды. Я стал пить. Я выпил три кружки и ещё половинку.

— Пейте, — сказала Таня, — нам не жалко.

— Будет, спасибо.

Я кивнул на дверь. Она вся была покрыта меловыми линиями, человечками, домиками и загогулинами.

— А это кто рисовал?

Таня смутилась и схватила тряпку:

— Это мы с Васькой… Я мел из школы принесла… Это мы так.

А Вася стал совать мне в руки мелок:

— Дяденька, нарисуй нам чего-нибудь, ладно?

Я взял мелок:

— Что ж вам нарисовать?

— Лошадку, — не задумываясь, ответил Вася.