Ирина Христолюбова - Вася Кочкин, человек лет двенадцати

Сюда, на честный поединок, и пришел Вася Кочкин. До конца двадцатого века оставалось менее двадцати лет.

Подходя к ротонде, Вася прежде всего увидел кудрявую головку Яны Истоминой. Тут же ему захотелось свершить небывалый подвиг.

— Ты что опаздываешь? — спросила Яна. — На черепахе ехал?

— А на чем Кузаков едет?

Но Кузаков уже приехал! Он вышел из-за кустов в сопровождении двух секундантов. Так Вася подумал — секундантов, и пожалел, что у него секунданта не было. Это не по правилам: у одного — два, у другого — ни одного.

Ромка и его секунданты встали перед Васей. Вожак сдвинул брови, это было признаком начинающихся боевых действий. Брови у Кузакова были черные, прямые, сходились у переносицы, и когда он их сдвигал — трепетали все враги.

Но Вася не обратил внимания на грозные Ромкины брови, вероятно потому, что все время посматривал на Яну, которая сидела на скамеечке.

— Ты помнишь мое условие? — спросил Кузаков.

— Помню. Будем стреляться. Расстояние — тридцать шагов. Проверим пистолеты.

— Знаем мы юмористов. Я с тобой не играть пришел. Проси прощения!

— За что? — спросил Вася. — Со стены может каждый упасть. Тем более от волнения.

— Проси прощения! — повторил Ромка.

— Извините, — поклонился Вася, — что я вам съездил ботинком по физиономии.

Один из секундантов хихикнул. Вожак гневно оглянулся. Смех замер на губах. Секундант даже побледнел.

— Ну, так что мы с тобой будем делать? — спросил Кузаков.

— Оставьте меня в джунглях, на съедение тиграм.

Кузаков промолчал. Этот Кочкин начинал его по-настоящему заводить.

— Жду две минуты, — сказал Кузаков. — Проси прощения или заплачешь. Мое дело — предупредить.

Вася оглянулся на Яну. Она ему улыбнулась.

— Честный поединок! — повторил Вася.

— Хилятина ты! — усмехнулся Ромка. — Прощения проси!

— Никогда, Кузаков, я у тебя прощения просить не буду, — серьезно произнес Вася.

Ромка подошел к нему и без предупреждения толкнул. Вася упал. Только хотел встать, как Кузаков снова толкнул.

— Между прочим, лежачих не бьют, — сказал Вася. — Это непорядочно.

— Что-то ты слишком много знаешь слов, — сказал Ромка. — Вставай!

Но Вася не хотел вставать. Он сидел на земле, как будто ему очень нравилось.

— Видали такого идиота! — Ромка постучал Васе по голове.

Вася понял, что Ромка красуется перед Яной, супермена из себя изображает. Вася тоже хотел бы кого-нибудь изобразить, но у него не получалось.

Он встал.

— Ну? — спросил Ромка.

— Ну! — ответил Вася и неловко толкнул Ромку кулаком.

И тут включились в бой «секунданты»! Они принялись махать руками и ногами и даже головой хотели боднуть. Но ничего у них не выходило, несмотря на то, что Вася почти не сопротивлялся. Тогда они решили попросту. Каждый по разочку стукнул — и Вася упал. Из носа у него закапала кровь.

— Лидия идет! — крикнула Яна.

В одно мгновение Вася остался один. Он лежал среди цветущих астр.

— Это что такое? — услышал он над собой голос. Это был голос Лидии Петровны. — Кочкин! Василий! Почему в клумбе лежишь?

Вася поднялся, утирая рукой нос.

— Дети — цветы жизни, — пробормотал он.

— То, что ты — цветок, это видно. Кто тебя так разукрасил?

— Честный поединок. Стреляли с тридцати шагов, — сказал Вася.

— Где же твой соперник?

— Убит.

— Опять любовная история!

Вася понял, что Лидия Петровна посмеивается, и это его успокоило.

— Пойдем ко мне, я тут рядом живу, — сказала Лидия Петровна. — Должен же кто-то залечить твои раны.

Вася помялся. К учительницам он никогда не ходил, но и домой ни к чему появляться в таком виде, мама уже дома, в первую смену работала.

— Пойдем, пойдем, никто тебя не съест!

Лидия Петровна быстро шагала чуть впереди его, в своих стареньких туфлях, сером плаще, в какой-то смешной шляпке на голове.

Жила Лидия Петровна в старом двухэтажном доме. Они поднялись на второй этаж по узкой лестнице с потертыми каменными ступеньками.

На площадке было две квартиры. На одной двери висел просто номер квартиры 25, а на другой — 24 и деревянная табличка, написанная от руки черной тушью: «Лидия Петровна Бавчинская и Елизавета Федоровна Сычева».

Лидия Петровна открыла дверь, и Вася вошел в темную прихожую. Она включила свет. Тусклая лампочка висела высоко на потолке. В домах с такими потолками Вася и не бывал.

— Тихо, — прошептала Лидия Петровна. — Елизавета Федоровна отдыхает. Такая же старая карга, как я.