Юрий Яковлев - Непослушный мальчик Икар

Часовой вздохнул во сне и снова засопел. Микоша зашел в темный сарай.

Никто не откликнулся.

– Шуренция!

Неожиданно лицо девочки выплыло из темноты. Оно было совсем близко, и широко расставленные глаза смотрели на него в упор.

Микоша растерялся и сказал невпопад:

– Я принес тебе марку с быком.

Никакой марки он не принес!.. Шуренция молчала.

– Скорей уходи в горы, пока часовой спит!

– Не нужна мне твоя марка, – сказала девочка.

– Я не виноват… я думал, он ваш… Он мне голову заморочил… Пошли, я провожу тебя в горы.

Девочка ничего не ответила. Ее лицо растворилось в темноте. Послышался шорох. Сдержанные голоса. Потом из сарая выбежал Азаренок. За ним Толя. Неуклюжий заспанный Степа чуть не споткнулся о часового.

– Бегите в кусты! – скомандовал Микоша.

Он закрыл ворота сарая. Степа и Шуренция ждали его, а Толя с Азаренком уже скрылись в непроглядных зарослях дроков. Часовой вздохнул во тьме и откинул голову к стене.

Откуда-то с моря донесся глубокий раскат артиллерийского выстрела.

Они медленно пробирались по узкой горной тропе, опасливо делая каждый шаг. Впереди – Микоша, за ним – Шуренция. Чуть поодаль, сопя и отдуваясь, шаркал ногами толстый Степа, съевший котелок каши, когда товарищи объявили голодовку. Он, может быть, вообще не пошел бы на горное седло, но страх остаться одному ночью заставил его идти, поторапливал.

Азаренок и Толя пропали. Они, видимо, шли по другой тропе или же дожидались рассвета в надежном укрытии.

Глубокая тьма обступила разведчиков. Она скрыла от ребят горы, кусты, кремнистую тропу, и они шли на ощупь, прислушиваясь к шагам и дыханию впереди. В это время со стороны моря донесся ритмичный, приглушенный стук двигателя. Это под военно-морским флагом шел буксир. За ним, покачиваясь на волнах, двигалось странное судно – без надстроек, без мачт, без вооружения. Его корпус был окрашен ядовито-красным суриком. Местами на раскаленном борту чернел след огня.

Микоша узнал корабль. Это был бывший эсминец «Бдительный», который в дни войны ходил в Констанцу и дрался под Севастополем, а теперь был превращен в корабль-цель. Обгоревший, пробитый снарядами корабль напоминал Микоше о его боли. Сейчас корабль уплывал в ночной бой – в суровую военную игру, в которую играют взрослые и от которой содрогается море. В этой игре корабль-цель заменяет врага. Вернется ли он из этого боя?

Корабль плыл медленно и спокойно, и в его облике были неустрашимость, достоинство и готовность принять на себя удар. Микоша провожал его глазами и впервые испытал не жалость, а новое чувство, наполнявшее его силой и решимостью.

Микоша оторвал глаза от корабля-цели и оглянулся. На скалистом берегу, высоко над морем, на белом коне застыл темнобородый всадник в морской фуражке, надвинутой на глаза. Это лесничий Иван Васильевич, бывший командор эсминца «Бдительный», провожал свой корабль в ночной бой.

В темноте шпалеры виноградника кажутся застывшими волнами. И на широких листьях дрожит лунная дорожка. Микоша шел через виноградник. Он подныривал под шпалеры, шуршащие листья задевали плечи, проводили по лицу влажными тонкими ладонями.

Худая верткая фигура мальчика то появлялась на лунной дорожке, то сливалась с густой листвой и делалась невидимой. Он как бы уходил под воду и снова всплывал, и глаза его светились лунным светом – в каждом зрачке маленькая луна. Микоша спешил на выручку печальной рыбе-солнцу.

Когда Микоша очутился перед сараем, где был заперт разведотряд, часовой сидел, прислонясь к бревенчатой стене, уронив голову на плечо. Пилотка сползла на ухо. Он спал с полуоткрытым ртом, слегка посапывая.

Микоша замер перед воротами. Прислушался. Потом сделал несколько бесшумных пружинистых шагов и очутился рядом с часовым. Скрипнул тяжелый засов, тихо запели петли.

Часовой вздохнул во сне и снова засопел. Микоша зашел в темный сарай.

Никто не откликнулся.

– Шуренция!

Неожиданно лицо девочки выплыло из темноты. Оно было совсем близко, и широко расставленные глаза смотрели на него в упор.

Микоша растерялся и сказал невпопад:

– Я принес тебе марку с быком.

Никакой марки он не принес!.. Шуренция молчала.

– Скорей уходи в горы, пока часовой спит!

– Не нужна мне твоя марка, – сказала девочка.

– Я не виноват… я думал, он ваш… Он мне голову заморочил… Пошли, я провожу тебя в горы.

Девочка ничего не ответила. Ее лицо растворилось в темноте. Послышался шорох. Сдержанные голоса. Потом из сарая выбежал Азаренок. За ним Толя. Неуклюжий заспанный Степа чуть не споткнулся о часового.