Любовь Воронкова - Снег идет

После обеда явилась Алёнка – вся в снегу! Таня обрадовалась.

– Что ж ты не шла так долго?

– Я вьюги боялась. И то едва добежала. А ты на улице была?

– А когда мне! Я всё бабушке помогала!

Подружки уселись играть в куклы. А когда стемнело, залезли на лежанку и принялись рассказывать друг другу сказки. Бабушка входила, выходила, гремела вёдрами, а Таня и забыла, что она ей собиралась целый день помогать.

И только вечером вспомнила, когда Алёнка ушла:

– Бабушка, а что ещё делать надо?

– А ещё сейчас полезу в подпол, картошки наберу на завтра, капусты достану.

– Бабушка, и я с тобой! Я тоже буду картошку набирать!

Бабушка зажгла лампу, взяла корзинку и полезла в подпол. И Таня с ней. В подполе было очень интересно. В одном углу лежал целый ворох картошки, в другом – брюква и свёкла, в третьем стояли пузатые кадки с капустой и огурцами.

Таня тоже хотела набирать картошку. Но бабушка сказала:

– Не грязни руки. Лучше выбери себе брюковку.

Таня выбрала брюкву, посмотрела, а у неё бочок погрызенный.

– Бабушка, смотри-ка! Кто-то брюкву обгрыз!

– Это мыши, – сказала бабушка. – Вот негодные!

Таня живо оглянулась:

– А где они живут?

– Да где-нибудь тут, в норочках.

В это время сверху спрыгнул в подпол кот Михей. И сразу пошёл лазить по углам. Глаза у него в темноте светились, как зелёные огоньки.

– Вот Михей знает, где мыши живут, – сказала бабушка. – Он уж их проучит!

Бабушка набрала в корзину картошки, положила из кадки капусты в миску, взяла морковку для щей.

– Ну, полезем? – сказала она.

– Сейчас, бабушка, – ответила Таня, – только подожди – я себе огурчик достану.

Таня приподнялась на цыпочки и достала из кадки большой солёный огурец. А когда увидела, что бабушка уже ногу на ступеньку поставила, то ей вдруг стало страшно в тёмном и тихом подполе.

– Подожди, подожди! – закричала она. – Чур, я первая вылезу!

Таня и бабушка вылезли. А кот в подполе остался – мышей искать.

– Вот мы и управились. Да, бабушка? – сказала Таня.

Но в это время загремела дверь на крыльце, заскрипели морозные шаги – в избу вошла мать.

– Ох, вьюга все глаза залепила! – сказала она отряхиваясь. – Еле дошли из риги!

Снова загремела дверь – пришёл дедушка.

– Ну и ну, погодка! Бабка, давай ужинать – прозяб совсем!

– Накрывай на стол, Таня, – сказала бабушка, – будем ужин собирать.

– Ой, бабушка! – сказала Таня. – А когда же твоим делам конец?

Бабушка улыбнулась и ответила:

– Моим делам конца не бывает!

Два дня и две ночи веселился дед-мороз, крутил снег, гудел в трубу. А потом ушёл отдыхать в лес, в овраги…

К полудню стало тихо в деревне. Выглянуло солнце, и сразу на стёклах заблестел разноцветный морозный бисер.

После обеда бабушка сказала Тане:

– Таня, сегодня мать не скоро домой придёт: льну уж очень много насушено, боится – перемять не успеют. Снеси-ка ты ей в ригу киселя – уж очень хорош у меня нынче овсяный кисель вышел.

Она завязала в платок горшок с киселём и дала Тане.

Таня вышла на улицу и даже зажмурилась – так ударило в глаза блеском снега и солнца. Горбатые сугробы, усыпанные искрами, залегли на улице, завалили изгородь у палисадника, заслонили дорогу. Всё бело, всё пышно, лишь чей-то одинокий след синими ямками протянулся через сугроб. Таня огляделась, подобрала шубейку и пошла по следу.

Только выбралась Таня на дорогу, только отряхнулась, как слышит – Алёнка кричит:

– Куда собралась?

Алёнка, закутанная в голубой полушалок, стояла на крыльце и боялась сойти: сугроб привалился к самым ступенькам, к самым перильцам.

– В ригу иду, – ответила Таня, – матери кисель несу. Пойдём со мной?

– Пойдём, – сказала Алёнка.

И полезла через сугроб к Тане на дорогу. Как ступит ногой, так кричит:

– Ой, тону! Ой, тону!

Но не утонула, выбралась.

Подруги шли по дороге и разговаривали.

– Гляди-ка, что это с неба сыплется? – сказала Таня. – Сыплется и блестит! Видишь?

– Вижу, – ответила Алёнка. – Это мороз иголочки сорит.

– Такие тоненькие иголочки? А кто ж такими иголочками будет шить?

Деревня расступилась. Отошли в стороны заметённые снегом дворы. Подруги вышли на широкий выгон. Вот сколько снегу! Вот сколько огоньков на снегу!

И вдруг остановились.

– Таня, гляди-ка!

– Ох, Алёнушка!

На выгоне самый большой сугроб поднялся высокой стеной, а на стене – зубцы, а между зубцами – окошечки. В окошечки маленькими квадратиками смотрит синее небо.