Светлана Лубенец - День всех влюбленных

Катя взяла зайца в руки и рассмеялась, рассматривая его плутоватую физиономию и длинные мягкие уши. Как хорошо, что Руслан не выбрал для нее какого-нибудь пошлого розового медведя с надписью «I love you» на пузе. Как же хороша эта огромная пуговица на заячьих штанах!

– Я знал, что тебе понравится, – улыбнулся Шмаевский и посмотрел на часы. – Через пять минут урок кончится. Пошли в столовую, пока нет очереди в буфет. Я угощаю!

Катя радостно кивнула.

Они уже пили сок со щедро посыпанными пудрой пончиками, когда прозвенел звонок с урока. Столовая быстро начала наполняться школьниками.

– Вот! Это тоже твое! – раздался над ухом Кати голос Лены Ватниковой.

Катя обернулась. Ватникова протягивала ей еще один сложенный треугольником лист в клетку, на котором почерком Руслана очень разборчиво было написано: «Прокофьевой К. 9 «Б».

– Это из общего ящика, который тут, у столовой, висел. Мы раздавали из него письма на дискотеке, но тебя на ней не было, – пояснила Лена.

Катя хотела развернуть лист, но Шмаевский не дал.

– Погоди. Не здесь, – сказал он. – Пошли!

И они направились к кабинету биологии, где у девятого «Б» должен был проходить второй урок. Из толпы одноклассников Руслан вытащил Мишку Ушакова.

– Слушай, Миха, сейчас идем на первый этаж, ты отвлекаешь охранника, а мы с Катей уходим из школы!

– Ну вот… Только хотел параграф повторить. Биологичка как пить дать спросит… – проворчал Ушаков.

– Мишка, ты мне друг или нет? – возмутился его промедлением Руслан.

– Ну друг… Только сам знаешь, дядя Коля может мне не поверить…

– А ты уж постарайся как-нибудь! Для дела же нужно!

Мишка посмотрел на Катю с зайцем, прерывисто вздохнул, как маленький ребенок, у которого не было такого красивого зайца, и буркнул:

– Ну разве что для дела…

– Да идешь ты наконец или нет?!

– Ну пошли…

– Интересно, что сделает охранник с Ушаковым, когда никакой драки на втором этаже не обнаружит? – спросила Катя, когда они со Шмаевским уже шли по улице, застегивая на ходу куртки.

– Ты за Мишку не волнуйся! Он выкрутится! Не впервой! – рассмеялся Руслан. – А здорово он крикнул: «Дядя Коля! Они там сейчас переубивают друг друга!» Я сам бы поверил, если бы не знал, в чем дело. Это он на «Онегине» натренировался. По-моему, ему надо в театральный институт идти!

– Точно, – согласилась Катя. – Он даже стихи теперь не воет, как раньше, а с большим чувством читает. Аж мороз по коже!

Одноклассники уже вышли за ограду школьного двора и остановились в некотором замешательстве. Куда идти? Шмаевский подумал с минуту и предложил:

– А пойдем к нам! Отец на работе.

– А это удобно? – спросила Катя и обильно покраснела.

– Чего же тут неудобного?

– Ну… не знаю…

– Ничего не бойся, Катя, – серьезно сказал Руслан, и она поняла, что с ним ей действительно нечего бояться.

– А теперь я могу прочитать твое письмо? – спросила она, когда уже сидела в кресле квартиры Шмаевских.

– Можешь, только не смейся… – ответил он.

Катя развернула уже изрядно помятый листок и прочитала:

– Но… это же не Пушкин? – спросила потрясенная Катя.

– Конечно, не Пушкин, – согласился Руслан.

– Так чье же… Неужели твое?

– Нет. Я действительно больше люблю землю и небо, чем строки о них. Я не умею писать стихов.

– Разве это стихи?

– Не знаю… Наверное, стихи.

– Чьи?

– Александра Блока.

– Но мы ведь еще не проходили…

– Ну и что! Я искал какое-нибудь стихотворение… для тебя… Отец посоветовал посмотреть у Блока.

– Ты сказал ему про меня? – ужаснулась Катя.

– Сказал, – кивнул Руслан.

– Зачем?

– Ну… наверное, потому, что это все переполняло меня… ты… стихи… все, что с нами происходило…

– И что сказал твой отец?

– Он сказал, что у нас с ним удивительное совпадение вкусов. Ты же знаешь, что они с твоей мамой…

– Знаю, – перебила его Катя. – И как мы теперь все будем?

– Думаю, что ничего плохого у нас не должно быть. Во всяком случае, я предпочитаю надеяться на хорошее.

Катя опустила голову к помятому листку в клетку и прочитала вслух: