Катерина Грачёва - Осторожно, светлое прошлое

Он тоже вздохнул и пошел к Неприступной бухте. Под ногами чавкал жидкий снег пополам с песком.

— Дарля мы похоронили шесть лет назад, — наконец сказал он, повернув ко мне усталое лицо. — Когда в Марсовом проливе он спас команду и корабль от бури, его сердце не выдержало.

Я понял, что он не шутит.

Мы остановились возле Неприступной.

— Пока, Лани, — сказал Хоныч, протянув мне свою крепкую ладонь.

— Я что… отлучен? — спросил я, чувствуя, что горизонт плывет.

— Нет, — сказал Хоныч. — Но в этот раз команда набрана. Может быть, следующей весной освободится место юнги… Может быть… Впрочем, честно говоря, очень не хотелось бы. Но надеюсь, что мы с тобой еще встретимся.

— Хоныч! — чуть не закричал я. — Господи, да разве я знал, Хоныч! Я…

— Ну, ну, только не плачь, — сказал он и похлопал меня по плечу. — Ты без нас восемнадцать лет прожил и не заметил, проживи еще один год. А сейчас, знаешь, я все-таки пойду. До отплытия четыре часа. Я должен все, все проверить. Что-то нынче в городе зябко, ты не находишь? Ладно, скоро мы выйдем отсюда.

— Что же мне теперь делать… Капитан? — убито спросил я.

— Жить, — сердито сказал Капитан. — И китель сними, во всяком случае, до весны. Тем более что за четыре часа вся команда обязана быть на борту, и ты будешь выглядеть слишком странно. Пока, Лани.

Он тяжело зашагал по хлюпающему песку, поднялся по сходням, и какой-то мальчишка в ярко-голубом задудел в горн.

Я снял китель, свернул его и зашагал сквозь промозглый город. На меня все равно оглядывались, тем более что начался мелкий колючий дождь с градом. Но это было не главное… главное — куда я иду? Не знаю; разве у меня здесь что-нибудь есть? Все мои бывшие друзья остались там, в бабьем лете, все еще греются и перекладывают чемоданы и никак не отчалят. Может быть, еще не поздно заглянуть к ним на пару минуток, согреться, а там, глядишь, придет и следующая весна? Не следующая, так послеследующая. Ведь места все равно когда-нибудь да освобождаются, кто-нибудь да погибает на трудном пути…

Я содрогнулся от ужаса; Господи, сохрани их всех целыми еще тысячу лет!

В конце улицы стояла часовня. Должно быть, недавно выстроили — раньше не было. Раньше меня посылали молиться в самый конец города, в старую церковь, Капитан Дарль с чего-то считал, что мои молитвы доходят лучше других… Но это раньше, а как сейчас… Я выгреб из карманов все деньги, купил свечей и поставил их за счастливое плавание. Глядя на меня, несколько человек тоже подошли и поставили рядом свои.

Маленькие, маленькие свечки тянули кверху свои огоньки. Синий, золотой, белый — почти как…

Мне дан приказ: жить. Значит, я должен жить. Один. В давно уже чужом городе. И если те годы я провел без них, эти я проведу вместе с ними. Потому что не Капитан выбирает Дальних Матросов. Они сами выбирают себя, где бы они ни были на этой планете и в мирах. Они сами выбирают себя, а Капитан только объединяет их вместе…

Где-то тихо запищал телефон. Я не думал, что в часовне может быть телефон. Потом ко мне подошли.

— Как ваше имя?

Я сказал. Звонил Хоныч.

— Так я и подумал, что это ты. О чем именно ты там молишься? — угрожающе спросил он.

— О счастливом плавании, — сказал я.

— И все?

— И все. Может быть, еще я думаю о том, как вернее выполнить твой приказ: жить, оставаясь здесь.

Он помолчал. Потом угрюмо сказал:

— Будем считать, что я поверил. Через десять минут чтоб был здесь.

И бросил трубку.

Тогда я еще раз поклонился святым и побежал к набережной. Я понял, что он потерял матроса. Дальний Матрос, опоздавший к сроку, мог быть только в двух местах. Там, где я был сейчас. Или там, где я был последние восемнадцать лет…

Я поскользнулся и чуть не врезался в этот адов забор.

«Осторожно. Светлое прошлое. Капитан Дальний».

Капитан Дальний… нет. Приказ Капитана должен выполняться как есть, без излишней самодеятельности. Я побежал к Неприступной. Но первое, что я скажу Хонычу, будет просьбой пустить меня к этому безумному матросу, который, конечно, еще не знает, что его ждет…

Хоныч стоял у причала мрачной фигурой и смотрел, как я бегу к нему. Китель я по-прежнему держал под мышкой.

— Нет, — ответил он, даже не дослушав меня до конца. — Иди в пятый отсек к Тиоко.

Я колебался. Хоныч сказал:

— Оттуда нельзя никого вытащить. Они поломаются на первом же прыжке… Тебя что-то смущает? Если ты не уверен, то лучше останься. Мне совсем не надо, чтобы какой-то наш матрос мысленно жил возле этого забора и вклинивал в нашу работу его щепки. Это всегда плохо кончается.