Вацлав Чтвртек - Трое нас и пёс из Петипас

– Тонда, не верь им! – крикнул Руда.

– Нет, это правда! – Индра сказал, как отрезал. – Крючок он так и оставил на ветке.

Я вспомнил про карпа, которого пан Людвик поймал вчера, и с сомнением покачал головой.

– Удивляешься, конечно? – Грудек ткнул меня локтем в бок.

– А зачем вы мне про это рассказываете?

– А чтобы ты нам поверил. Мы все решили, что ты отличный рыболов.

Я так обозлился, что едва процедил сквозь зубы: Сам знаю, какой я ловец, особенно по части собак!

Грудек сверкнул глазами в сторону Руды.

– Про собак забудь! Что мы, не знаем, как это все произошло? Хороший ты рыболов, вот и вое!

– Это сразу видно, – пискнул со склона Лойза Салих, – хотя бы по тому, как ты держишь удочку.

– И как закидываешь!

– Да и вообще! – подтвердили остальные мальчишки.

Я наклонился к Грудеку:

– Может, вы меня жалеете?

Грудек посмотрел на ребят.

– Мы просто хотим быть справедливыми. – Грудек оглянулся на ребят, и все закивали головами.

Но мне все ещё не верилось.

– Хотите посмеяться надо мной? Врете вы всё!

И тут я получил от Грудека такой удар, что мигом очутился на руках у Индры.

– Такими словами не бросайся, понятно?

Левой рукой он стукнул, а правую подал. Я пожал её. Индра протянул мне левую, потому что я ещё продолжал сидеть на его правой руке. Я поднялся и пожал руку Лойзе Салиху и двум другим ребятам.

Одного звали Карел, другого – Вашек. Руда посматривал на меня и хмурился. Потом Грудек посоветовал мне забрасывать поближе к скале, а сам увел ребят на дорогу.

– Не будем тебе больше мешать. Какая это ловля, если пятеро над душой стоят!

Он побежал к мостику, остальные следом. Обходя казинскую скалу, каждый плюнул в воду: пожелал мне удачной ловли.

Из всех бесчисленных неприятностей, которые отравляли мне жизнь в Петипасах, оставалось ещё четыре. Первая пустяковая – надо было все же поймать рыбу. Вторая уже посерьёзней – необходимо помириться с паном Людвиком. Разделаться с третьей было совсем сложно: Анча не должна думать, что я трус. А вот четвертая! Я даже не знал, как к ней подступиться: мне очень хотелось, чтобы Руда Драбек стал хорошим парнем, с которым можно дружить.

Я решил, что сперва поймаю рыбу. Насадил на крючок нового червя, забросил удочку поближе к скале, как советовал Рудек.

Солнце уже не палило. Было тихо-тихо. Даже слышно, как распрямляется трава, на которой минуту назад сидели ребята. Откуда-то прилетела стрекоза. Замерла над удочкой. «Если стрекоза сядет на удочку, значит, до вечера поймаю большую рыбу», – загадал я.

Но всему помешал Руда. Тихонько подошел сзади и как ударит по удочке! Стрекоза испугалась и улетела. Руда повалился около меня на траву.

– Скучища, правда?..

Я покрутил катушку спиннинга, чтобы выправить поплавок.

– Хороший друг, ничего не скажешь, – продолжал Руда. – Уже успел подружиться с этими…

– А тебе-то что?

– А мне-то наплевать! Эти петипасские мальчишки мне абсолютно не нужны. Ясно?

Он перевернулся на спину, положил руки под голову и сделал вид, будто разговаривает с ребятами из нашего класса.

– Эх, ребята! Если б вы только его видели, заплакали бы от жалости. Человек окончательно опетипасился. После каникул в Прагу его не ждите. Построит он себе на Казине дворец и станет владыкой петипасским.

Я только бросил коротко:

– Опять бубнишь?

– Кормиться будет рыбной ловлей, – не унимался Руда. – Ведь он великий рыболов! Рыбам от него нет спасенья, даже если им вздумается забраться на дерево.

Руда знал, чем меня уесть. Я оставил удочки.

– Может, ты мне покажешь, как ловить рыбу?

– Скажи это тем пятерым, которые тебя тут учили.

Он закрыл глаза, притворился спящим. Но через минуту начал снова:

– А что тебе, собственно, нужно от этих ребят?

Мне показалось странным, что он все время говорит о ребятах из Петипас.

– И чего они хотят от тебя? Я с ними ругаюсь вот уже три года, каждые каникулы… – Руда что-то подсчитал на пальцах. – Нет, уже четыре года. И они со мной тоже.

Леска дрогнула. Я хотел прикрикнуть на Руду, чтоб помолчал, но он был сегодня какой-то не такой, грустный какой-то. Поэтому я только тихонько показал на поплавок.

Отломив ветку вербы, Руда принялся её жевать. Скривился, будто она очень горькая. А может быть, его что-то мучило?

– Я же знаю, Руда, тебе неприятно, что ребята с тобой не дружат, – сказал я.

Он вскочил с земли, встал передо мной и захохотал:

– Глупости! И как только тебе такое в голову пришло?