Семен Бытовой - Река твоих отцов

В небе уже погасли звезды, опустилась над горным хребтом луна, а они все еще не могли наговориться.

С восходом солнца они уехали в Лебединый.

Около трех месяцев Дарья Иннокентьевна жила у брата и работала в школе.

Лядэ был женат. В позапрошлом году у них родилась девочка. Ее назвали Йолой — по имени сестрички, которую унесла река…

— Ну, вот и все про мою жизнь, — грустно улыбнулась она. — Наверно, скажете, что в такое трудно поверить. Но так уж необыкновенно сложилась моя судьба. Жаль только, что Тэрганэя и Мэнгукчану не пришлось увидеть. Зато с Лядэ вижусь каждое лето. На днях я ему сообщила, что в Уську-Орочскую назначили меня. Думаю, что приедет повидаться…

— А Бэра и Гарпани?

— С ними все по-прежнему. Пишут изредка, я отвечаю им. Может быть, маму Бэру к себе заберу. Пускай старенькая со мной свой век доживает. А то Гарпани все время в полетах и некому за старушкой нашей смотреть.

Больших вам удач, милая Дарья Иннокентьевна, на берегу Тумнина…

Историю ороча из рода Дунка мне рассказал капитан Скиба по дороге из Комсомольска-на-Амуре в Совгавань…

…Все считали, что он давно умер, потому что с тех пор, как его в последний раз видели на соболиной охоте, прошло порядочно зим, Дунка уже тогда выглядел немолодым человеком. Рассказывали, что он был трижды женат и трижды овдовел и каждая жена оставила ему по два сына.

К пятидесяти годам снова овдовев, он надумал жениться в четвертый раз.

Прослышав, что в далеком стойбище Гуанка есть на выданье девушка, Афанасий Дунка решил поехать туда.

До осени, поры заключения браков, ждать оставалось недолго: одну луну. За это время он успеет выдолбить новую ульмагду. Путь предстоял долгий, а старая лодка прохудилась, дала течь.

Пока он нашел в долине реки подходящий тополь с сочной сердцевиной и превращал его в ульмагду, в небе успел народиться молодой месяц. Мысль о том, что кто-нибудь другой явится с выкупом к Гуанкам раньше, чем он, Дунка, заставила его поторопиться. Ничего не сказав сородичам, он уложил в кожаный мешок три связки соболиных шкурок и, на ночь глядя, отправился в дорогу.

Семь горных рек проплыл он от истока до устья и на утро пятого дня причалил к заветному берегу. Когда пришел в юрту к Трофиму Гуанке и увидел за шитьем Лолу, сердце Афанасия Дунки забилось от волнения.

Не говоря ни слова, он достал из мешка тридцать шкурок — неслыханный по тому времени тэ [25] тэ — выкуп — и бросил их к ногам девушки.

— Если мало, еще привезу! — сказал Дунка.

— Пускай ама скажет тебе, — смущенно ответила Лола, разглядывая меха, но до прихода отца побоялась прикоснуться к ним.

Трофим Гуанка был строгим человеком и соблюдал обычаи рода. Он заявил гостю, что Лола с детства обручена со своим двоюродным братом и что отец мальчика давно внес ему, Трофиму, половину тэ: пять лисьих хвостов, чугунный котел и четыре копья.

На лице Дунки появилась улыбка. Прикусив черенок трубки, он процедил сквозь зубы:

— Твоя дочь много больше стоит.

— Наверно, — тихо произнес Трофим и беспомощно развел руками, — однако, так с братом моим сошлись…

— Лучше со мной сойдемся, — быстро заговорил Дунка. — Еще соболей привезу после. А вместо копий ружье свое дам и патронов оставлю. — И выжидательно посмотрел на растерявшегося Гуанку.

Тот промолчал.

Дунка протянул ему ружье. Трофим долго рассматривал новую централку: пробовал затвор, гладил отполированное до блеска ложе, заглядывал в дуло. Возвращая гостю ружье, сказал с сожалением:

— Никогда не держал в руках такое ружьишко. Много стоит…

— И соболи мои много стоят, — хвастливо сказал Дунка. Он стал перебирать одну за другой пушистые шкурки, пропуская мех сквозь быстрые пальцы так, что заиграла каждая остинка.

У Лолы разбежались глаза. Она вырвала из рук Дунки шкурку, накинула на шею и, приплясывая, закружилась по юрте.

— Бери, ама!

Отец сердито посмотрел на девушку.

— Чужие они! — И, отняв соболя, выгнал дочь из юрты.

У Дунки была фляга со спиртом. Когда орочи выпили, гость опять заговорил о свадебном тэ, который он собирался увеличить, если Трофим отдаст за него Лолу.

Гуанка, захмелев, сказал примирительно:

— Позову младшего брата. Объявишь ему свой тэ. Если брат не даст столько, твоя правда будет.

Когда пришел Гуанка-младший и Дунка тряхнул перед ним соболями, тот понял, что такого дорогого выкупа ему не собрать, даже если будущие три зимы принесут удачу на соболиной охоте. И он решил сбить спесь с залетного гостя словами, которые оказались поострее копья.