Семен Бытовой - Река твоих отцов

Тут в интернате проснулись ребята. Узнав, в чем дело, решили отправиться на поиски.

— Мы, Николай Павлович, быстро найдем ее! — заявил Вася. — Далеко она уйти не могла…

— Где-то на том берегу бродит! — отозвался Коля и повернулся к Кириллу Батуму: — Захвати, Кирка, ружье…

— Зачем?

— Может быть, на корову волки напали или медведь-шатун…

— Верно, в тайге все может случиться. — И Кирилл побежал за ружьем.

Одних ребят Николай Павлович не отпустил. С ними отправился он сам и Тихон.

Ночная метель замела лед на реке. Местами образовались сугробы, а когда вошли в лес, Кирилл сразу обнаружил следы на снегу. Долго искать буренку не пришлось. В километре от берега она лежала, зарывшись в снегу, и вся дрожала. Увидав людей, жалобно замычала, словно просила поскорей вывести ее из леса и вернуть в теплый сарай.

Ребята смеялись и кричали от радости. Они очень полюбили свою буренушку, по очереди ухаживали за ней, таскали для нее воду из проруби, задавали на ночь сена. И вдруг кто-то угнал ее в тайгу!

— Надо, Николай Павлович, узнать, кто это сделал, — предложил Кирилл Батум.

— Шаман, наверно? — отозвался Вася.

— Шаман старый, сам не угнал бы, — сказал Тихон. — Кого-то подговорил.

— Кого же он мог подговорить? — вслух подумал Коля.

Никифора вызвали в сельсовет, и Намунка с Тихоном учинили ему допрос, но шаман ни в чем не признался.

— Его зверь, а зверь всегда в тайгу хочет…

— А кто замок сбил с дверей?

— Не знаю, в ту ночь пурга сильно мела. Я спал крепко…

Однако спустя два месяца, когда, казалось, случай с коровой уже был забыт, неожиданно все выяснилось.

Весна выдалась дружная. В конце мая сошел снег. Вскрылся Тумнин, и в течение нескольких дней река унесла в море весь лед. Стало тепло, и Валентина Федоровна со своими юннатами принялась за огород.

Посмотреть, как сажают овощи, пришли чуть ли не все жители Уськи. Одни смотрели на учительницу с недоверием, другие, наоборот, не только верили ей, но вызвались помогать.

— Из этих семян, что мы кладем в землю, вырастет не меньше пуда морковки, — говорила она.

И вот кое-кто решил проверить, правду ли говорила учительница. Федор Копинка, тот самый, кто вместе с шаманом угнал корову, пробрался ночью на школьный огород, разрыл руками грядки и, не найдя ни одной морковки, крадучись побежал к шаману. Тут перед ним и появились Вася и Кирилл.

— Что на огороде делал? — спросил Кирилл.

— Ничего не делал.

— Правду говори, дядя Федор. Что делал? — настаивал Кирилл.

Копинка оттолкнул ребят и хотел было пойти дальше, но в это время подбежали и Коля, и Олег, и Саша.

Они окружили Копинку. Видя, что дело плохо, старик сказал:

— Врет учительница. Говорила, что пуд морковки вырастет, а я ни одной там не нашел…

— Так ведь только вчера посадили! — с возмущением закричал Вася. — Она только к лету вырастет! А ты, дядя Федор, всю грядку испортил…

— Ничего не портил…

— Нет, испортил. Мы видели, — вмешался Олег. — Надо Николаю Павловичу сказать.

Назавтра весь поселок узнал, что Федор Копинка разрыл две грядки на школьном огороде. Старика вызвали в сельсовет. Когда ему пригрозили штрафом, он тут же во всем признался. Рассказал, как шаман подговорил его и корову угнать, и огород разрыть…

С этого дня вера в шамана окончательно поколебалась. Даже старики и старухи, которые частенько приходили к нему на камлание, начали сторониться Хутунки.

Хороша дальневосточная осень!

Весь день над тайгой стоит чистое, светлое небо. Редко когда набежит на него облачко. А если набежит, то не задержится, а проплывет по краю небосвода, ничуть не омрачив его. Солнце, поднимаясь из-за горных вершин, золотит буйную зелень леса, и она кажется чуть пожелтевшей. Присмотритесь к тайге, и вы увидите, что это не желтизна осени, обычная в эту пору, скажем, в среднерусской полосе. Листва таежных деревьев в сентябре не вянет, а как бы покрывается по краям загаром; нигде на таежных просеках еще не видно опавших листьев. В полдень, когда солнце достигнет зенита, уже не чувствуется зноя, и легко вдыхаешь напоенный медом терпкий воздух тайги. Как он прозрачен и чист! От звонких горных ключей и стремительных водопадов, с шумом несущихся с отвесных сопок, веет живительным холодком.

А какие вечера здесь осенью! Какая сказочная луна плывет над тайгой, как светел лес! Ветер слегка покачивает столетние дубы, тополя и клены, и, переливаясь серебром, весело шумит на них листва…