Лара Уильямсон: Мальчик, который переплыл океан в кресле

Однако я замечаю кое-что еще. Как я раньше не видел? Я подношу фотографию ближе и заглядываю в бутылку. Да это же совсем не записка. Нет, непохоже. Глаза у меня в изумлении раскрываются: внутри маминой бутылки лежит бумажный журавлик.

И теперь я больше не сомневаюсь, что все это время мама была со мной.

Дорогая мамочка!

Я целую вечность хотел с тобой попрощаться.

Я даже написал ПРОЩАЛЬНЫЙ СПИСОК, хотя, наверно, ты и так это уже знаешь. Я пытался любыми способами попрощаться с тобой, но все это было как-то неправильно. Словно прощание было самым важным делом в мире, и всего этого было просто недостаточно. Даже если бы я нанял самолет, который бы тянул флаг с надписью «ПРОЩАЙ» по небу у всех на виду, этого все равно было бы мало. У меня было девять способов попрощаться. И все девять были неправильными. Был и десятый, но он был ничем, потому что я не мог ничего придумать.

Я прикрепляю ПРОЩАЛЬНЫЙ СПИСОК к этому письму. Я раньше не писал тебе писем. Бабуля Ибица говорит, что в наше время их никто уже не пишет. Но вот теперь смотри, я пишу, а значит, бабуля не совсем права (но вообще-то она часто не совсем права, например, когда говорит, что много будешь знать – скоро состаришься… или что у кого-то глаза на затылке).

Столько раз за все эти годы мне хотелось что-то тебе рассказать, мамочка. Когда я впервые прокатился на велосипеде. Я очень долго падал, но потом у меня получилось. Когда папа отпустил багажник, я почувствовал, что смогу сделать все на свете! И мне хотелось рассказать тебе, как я получил золотую звезду за рассказ о бесхвостой собаке. Мне тогда было семь, и я чуть глаза не выплакал, так хотел прочесть этот рассказ тебе.

Я много плакал.

В школе, когда все делали открытки на день матери, я притворялся, что мне надо в туалет. Так мне не надо было делать открытку и плакать еще больше.

Мой друг Кастет сказал недавно, что слезы – это вода, а вода нужна, чтобы расти. Поэтому, наверно, даже хорошо, что я плакал. Думаю, что буду еще. И ничего страшного.

Билли тоже счастлив. Я подумал, что надо тебе написать об этом. Он очень похож на тебя. А я похож на папу, но без лысины, большого живота и татуировки. Кстати, папа набил эту татуировку для тебя. Золотые карпы значат, что ты преодолел испытание, а когда ты умерла, ему многое надо было преодолеть. Он отлично справился, и мы любим его, хотя и бесим иногда. Папа говорит, что именно из-за детей он вырвал себе все волосы на голове. Говорит, что раньше у него было волос, как у ангорского кролика, но мне кажется, это вряд ли. Я поискал фото ангорских кроликов в Интернете, и у папы даже в мечтах никогда столько волос не было. Ну ладно. Мне кажется, он шутит. Мне нравится, когда он шутит. Я думаю, что папа сейчас тоже счастлив. Какое-то время это было не так. Я не замечал, потому что сам грустил. Но теперь все в порядке. У папы есть новый друг. Ее зовут Кошка. Мы думали, что она Женщина-Кошка, но это не так. Мне кажется, она бы тебе понравилась. Когда я показал ей твое фото, она сказала, что ты очень красивая. А еще она сказала, что для нее честь проводить время с твоими детьми. Мне кажется, она имеет в виду нас с Билли. Никто раньше такого не говорил.

Твое кресло теперь стоит в гостиной. Это Кошка придумала его туда поставить. Я думаю, что твое кресло лучшее в мире. Я тогда этого не знал, но твое кресло помогало мне, когда я чувствовал себя потерянным в море, когда надо мной нависала огромная темная туча… Твое кресло было безопасным убежищем, и оно помогло мне понять, что можно пережить бурю и выжить. И стать от этого сильнее. Может, из-за этого ты и изменишься, станешь взрослее. Но расти – это нормально, даже если иногда и страшновато.

Что же до бумажных журавликов… Теперь я знаю, что их посылала мне ты. Асебен сказала, что наши любимые пытаются связаться с нами всеми доступными способами. Я думаю, ты знала, что я найду полную коробку бумажных журавликов в гостиной. Может, они сами выпали, когда коробку перемещали, а может, это ты заставила их выпасть. Именно в это я буду верить. Я делал журавликов, а ты посылала мне новых, словно я хотел связаться с тобой, а ты – со мной.

Бум! Если верить, то происходят разные вещи.

Я спросил папу, знал ли он, что твоя коробка забита бумажными журавликами, а он сказал, что никогда в нее не заглядывал. Он так грустил, когда ты умерла, что никак не мог собраться с духом. Теперь я рассказал папе все про журавликов, и он тоже поверил в волшебство.