Валерий Клячин - Страшная тайна братьев Кораблевых

Надо было срочно что-то делать, но что именно, Иван не знал. Единственным решением было отправиться к озеру и попытаться понять происходящее там. Однако бежать на берег в открытую было опасно, потому что притаившийся где-то поблизости наркокурьер мог увидеть его издалека и спрятаться в ночной темени. Ивану же теперь необходимо было изловить этого курьера. Непременно изловить и связать, чтобы потом заставить его рассказать обо всем в полиции.

Успокаивало лишь то, что ночь наступила совсем недавно и, значит, парни не могли уплыть далеко, а курьер – уехать из села. Иван бросился в сад. Он быстро, но осторожно вышел из задней калитки и скоро уже вглядывался в проулок из куста сирени. Использовать фонарь было опасно – так он мог навредить братьям, если они уже отчалили от берега. Наверняка с турбазы вели за ними наблюдение, и странный луч света в темноте мог быть хорошо виден с той стороны озера. Иван оставил большой фонарь под кустом и, низко пригнувшись, стал пробираться вдоль дороги к берегу…

Однако никто ему не встретился, и, добравшись до обрыва, под которым Колька с Сашкой оставляли лодку, он увидел, что ее там нет. Над озером стояла полная тишина, не слышался даже плеск воды на прибрежных камнях. Где-то над Большаком, за лесом, медленно всходила луна, но над озером свет ее еще не брезжил. Тихо было и в Архарове, только изредка оттуда доносился далекий лай собаки да редкие голоса возле клуба. Напуганная случившимся молодежь разошлась с дискотеки, не потревожив село ни песней, ни музыкой, сразу после того, как наркоманов увезли. Наверно, только Генка Шибанов с друзьями возле клуба и остался, чтобы обсудить небывалое в Архарове событие.

Внезапно до Ивана дошло, что Колька с Сашкой еще не получили «гостинец», а сеновал покинули потому, что побоялись вмешательства в их тайну Ивана. И от берега уплыть далеко они не могли, а просто решили, что старший брат может отобрать у них лодку. Значит, они были в этой лодке где-то рядом и чутко спали в ней, дожидаясь первых рассветных бликов на озерной глади. И где же им быть, как не в замуте, откуда если не видно, то слышно все, что происходит у сломанной липы. Когда на берегу появится курьер, они из замута выплывут, возьмут «гостинец» и погребут к турбазе.

Успокоенный этой мыслью, Иван собрался именно теперь и здесь начать беседу с братьями и уже начал распрямлять согнутую спину, как вдруг понял, что не должен им мешать. Если он им сейчас помешает и они вынуждены будут отказаться от собственного плана победы над Носом, то этим Иван навсегда лишит близнецов доверия к себе. А в том, что у них есть свой план, он был совершенно уверен, как и в том, что этот план тщательно братьями продуман, так что глупостей они не наделают.

«Ладно, – решил он, – пусть поступают, как задумали. Носу сейчас незачем обнаруживать себя: у него свой план, в котором Колька с Сашкой – всего лишь мелкое звено, рубить которое, однако, было бы с его стороны большой глупостью. А вот курьера этого я должен схватить, допросить, посадить под замок и потом поехать на турбазу. Благо у меня есть чем обрадовать Архарова…»

Подумав так, Иван снова пригнулся и бесшумно прокрался в густую тень старой липы, от которой отходил, свисая над водой, излюбленный Алёнкин сучок. Там устроился поудобнее на траве, возле самого ствола, и стал ждать, прислушиваясь к каждому шороху, как если бы он был в разведке во время войны с «духами». Если бы не злющие в этот час комары, он бы мог и соснуть час-другой, но их едва слышимый, но ни по какой причине не прекращающийся писк не давал ему ни уснуть, ни выбросить из головы тех «духов», которые все лезли и лезли из горных расщелин, сколько бы их ни уничтожала та непонятная война.

Война и вспомнилась ему опять, как вспоминалась всегда, когда долгое ожидание чего-нибудь останавливало привычное течение мирного времени. Себя на таких остановках Иван чувствовал не ведущим неравный бой с окружившими его в горном ущелье боевиками и не дремлющим на солдатской кровати в тихой казарме, а притаившимся в кустах возле занятого «духами» аула разведчиком.

Долго просиживал он там под покровом ночи, дожидаясь рассвета, наступавшего в горах раньше положенного часа, потому что солнце озаряло сначала покрытые снегом и льдом горные вершины, отражающие свет так ярко, что тот мог в первую минуту ослепить не готового к встрече с ним человека. Ослепить и потухнуть еще на час, в течение которого нужно было успеть доползти до того места в ауле, откуда хорошо видно, сколько там боевиков и чем они вооружены…