Юлия Кузнецова - Фонарик Лилька

– Я! Тебя! Научила, как тут работать! И ты! Мне! Неблагодарное чучело! Пририсовала бороду! Фу! Какая неблагодарность!

– Погоди! – сквозь смех говорила Лилька. – Погоди, погоди… Вот тут еще… У тебя дым из ушей валит, ладно? Ну прости, прости, пожалуйста, Галечка… Ой, а вот еще колечко в носу. Только одно! Одно! Но си-и-инее!

Ночью мы трепались. Я рассказывала Лиле что-то о своем детстве. Ее, правда, интересовало больше всего, что меня родители заставляли делать, а я не хотела. А я, как назло, никак не могла ничего такого припомнить. Не то чтобы я была ангелочком, нет, конечно. Но то ли мне многое позволяли, то ли я просто уже не помнила ничего.

– А ты обманывала когда-нибудь родителей? – спросила вдруг Лилька после долгой паузы.

Она щелкала фонариком и, когда ей удавалось накрутить нужное количество оборотов, одеяло озарялось изнутри красноватым светом и было похоже на пещеру с сокровищами из диснеевского мультика про Али-Бабу.

– Я уж думала, ты заснула, – проворчала я, переворачиваясь на другой бок и повыше натягивая плед. – Конечно, обманывала. Мама до сих пор припоминает, как ей подарили целую коробку конфет с пралине и она берегла ее для праздника. А я открыла, пока они на работе были, и ела их потихоньку. Их там много было. Я думала сначала, что незаметно выходит. Как в том рассказе Носова про красный леденец в сахарнице. Потом вижу: заметно стало. Ну я их и доела. Доела и испугалась. Думаю, ну всё, мне конец. Решила коробку выкинуть. Скажу, что потерялась. Поднимаю ее. Тяжелая. Вдруг слышу: гремит в ней что-то. Заглядываю внутрь, убираю белый листок, а под ним еще один слой конфет оказался!

– Ух ты! – вырвалось у Лильки. – И ты его не трогала?

– Ну нет, съела еще парочку для солидности, – засмеялась я, – чтобы не показалось странным, что я совсем уж конфет не трогала. Но самое интересное и ужасное оказалось то, что на празднике была тетка, которая подарила маме конфеты эти. И она спросила родителей, сразу они про двойное дно догадались или нет… А они ни сном ни духом.

Лилька хмыкнула.

– Ну это так, – задумчиво сказала она, – это несерьезное.

– Угу-у, – обиженно протянула я. – Неделю без телика сидела. А там мой любимый сериал шел, «Ранетки»!

– Галь, а вот как-нибудь по-серьезному ты их обманывала?

Я помолчала.

– Было дело. За мной парень однажды поздно вечером зашел гулять. Папа ему дверь открыл, и ему этот парень не понравился. «Не пущу, – говорит, – с ним». А я сама этого парня плохо знала. Познакомились день назад на пятачке возле леса. Есть у нас такое место, там вся молодежь тусуется. Я как раз с Серёгой своим поругалась и знакомилась со всеми подряд. Ну вот. Но мне свое доказать надо было. Что хочу, типа, то и делаю. Ну и я накрасилась уже, готовая на выход стою в прихожей. И отец мне: «Я тебе тыщу дам, если с ним не пойдешь». Я: «Пойду». Он: «Две тыщи». Я: «Все равно пойду». Он: «Три». И так до пяти. Я все равно пошла, Лильк. Просто руку его отпихнула и пошла. А что он сделает? Мне семнадцать уже было – в комнате не запрешь.

– И что? – тихо спросила Лилька.

– Ну что… Ничего хорошего, Лиль. Парень и правда оказался… В общем… Ничего хорошего не делали мы на том свидании. Не буду я тебе подробности рассказывать: противно. Короче, про обман. Мама спросила потом, почему куртка у меня грязная такая. И я сказала: «Упала». Хотя я не упала, конечно. Он меня сам с ног сбил. Но маме я насочиняла… Вру ей, а у самой перед глазами придурок этот, понимаешь?

– Да…

– Ничего ты не понимаешь, Лилька. Но знаешь, что главное? Я папе-то призналась потом. Не во всем. Но так. В общих чертах.

– Он ругал?

– Нет. Посмотрел так грустно. И говорит: «Ну что мы с вами можем поделать?..» Он еще окает у меня немножко. «Что, – говорит, – поделать…» Знаешь, меня так прошибло это. Как-то привыкаешь с детства, что родители сильные, все могут. Могут запретить, могут наказать. Могут делать с тобой что хотят. А тут – «что мы можем поделать…». Ну, говорю: «Да ладно, пап. Я ж теперь умная». А он опять грустно смотрит, но улыбается. «Надеюсь», – говорит.

– Моя мама все равно сильная и делает что хочет, – сказала Лилька, думая о чем-то своем. – Она никогда мне не скажет: «Что мы с вами можем поделать». Она всегда знает, что со мной поделать. Хочешь, я тебе расскажу, почему я из дома ушла тогда, когда ты меня нашла? Хочешь?