Тамара Михеева - Островитяне

— Я уже превратился в копченую селедку! — проныл Савка.

— Еще пять минут, — невозмутимо сказала мама.

Она стояла в асане «Дерево», спокойная и стойкая к нашему нытью, как самое настоящее дерево.

— Вот! — папа с треском захлопнул книгу и бросился к маме, как-то уж слишком возбужденно тыча в обложку. Я даже подумала: может, он читает «Гарри Поттера» и нашел десять доказательств, что Волан-де-Морт мягкий и пушистый, как ягненок? Но нет, он читал книгу «Йога — путь мудрости».

— Вот! Принцип ненасилия! Основополагающий в йоге! Ненасилия!

— Конечно, — невозмутимо согласилась мама, разбирая асану. — Ты ведь умный человек и сам понимаешь, как это полезно — заниматься йогой. Никакого насилия.

Папа застонал, бросил книгу прямо на песок и побежал к реке.

— Ура! Купаться! — заорали мы и помчались следом.

Считается, что у меня травма. Психологическая. Что я теперь боюсь всего, что движется. Что скорость вообще не переношу. Это они себе придумали, чтобы был повод меня не пускать никуда. Но это не мешает им возить меня в деревню на машине, потому что ехать на поезде — это отстой, а самолеты сюда не летают.

На самом деле я жутко скучаю по велику. Сейчас бы сесть и рвануть на еричек. Проехать через всю деревню! Свернуть на желтую от песчаной пыли дорогу, разогнаться на полную и, раскинув руки, отпустить руль! Почувствовать, что велосипед слушается тебя все равно, даже когда ты удерживаешь равновесие только скоростью и положением тела.

Но Оля отдала мой велик соседям после того, что случилось. Я бы еще понял, если бы у меня был скутер и они его отдали, но велик-то здесь при чем вообще? Бесит. Это был мой велик! Какое право они имеют отдавать?

— Дорогой, — промурлыкала мама. — Уже семь утра, вставай.

Папа что-то пробормотал неразборчиво.

— Милый, коврик ждет тебя.

— Не пойду, — бормотнул папа. — Я в отпуске. И этот… принцип ненасилия. Я слушаю свой организм. И он мне… того… орет, что хочет спать.

Дёма и Савка дружно уронили коврики и, пряча от мамы глаза, бочком-бочком выскользнули в большую комнату, чтобы упасть там на свои постели — досыпать.

— Дезертиры, — презрительно сказала мама им вслед и посмотрела на меня. Почти жалобно. Но все-таки немного яростно. Я пожала плечами, ухватила свой коврик покрепче. Мама просияла.

— Спасибо, дорогая! Я знала, что ты меня не бросишь!

И мы с ней пошли на поляну и прозанимались целый час. Не то чтобы я боялась, что меня дезертиром обзовут, — просто стало немножко жалко маму. Ну и все равно я уже проснулась и не засну.

— Просто признайся, что тебе нравится йога, — ехидно сказала мама.

И йога тоже, ага. А еще наш сосед, поглядывающий на нас поверх своей книжки. И чего ему не спится? Вика сказала, что это внук соседей, но странно, что я его раньше никогда не видела, мы же каждый год сюда приезжаем. А такого симпатичного я бы наверняка заметила!

Я подглядываю за соседями. За теми, что справа. Оля называет их одним словом «Сидоровы», хотя я насчитал там семей пять, не меньше, и наверняка не все они носят фамилию Сидоровы. У них шумно. С самого утра и до позднего вечера, а стихает только после обеда, когда малышей уводят спать. Малышей много, но я не считал сколько, они все какие-то одинаковые. Малышей уводят, а все остальные сидят под навесом во дворе, режут яблоки на сок или что там они еще делают, подкалывают друг друга, смеются. Их бабушка, настоящая Сидорова, то и дело шикает на них. Они стихают, но ненадолго. Моя бабушка как-то сказала:

— Ты бы, Русик, познакомился с Сидоровыми, там твои ровесники тоже есть.

Ненавижу, когда меня называют Русиком. Русик-трусик. Я раньше боялся, что кто-нибудь додумается так дразнить, прямо фобия у меня была, но никто не догадался. А теперь мне как-то пофиг.

Как я с ними познакомлюсь-то? Прийти за солью? Ну приду. Ну дадут они мне соль. И подумают, что я придурок, потому что магаз от нас в двух шагах, пойди да купи. Еще мы часто вместе купаться ходим. Я с Тёмой, а они целой толпой, я не знаю, их человек двадцать, наверное, а может, и больше. Часто со всей малышней приходит кто-нибудь один из старших. Вроде бы и можно заговорить, но я не знаю как. Да и заговоришь, а потом придется всегда не просто здороваться по-соседски, но и поддерживать всякие разговоры, на вопросы отвечать. А не всегда ведь хочется.