Анна Масс - Белое чудо

— Лично я не вижу никакой радости спать в палатке, — сказала она. — Да и Лешке ни к чему.

Боря сочувственно хлопнул Алешу по спине и шутливо сказал:

— Нечего, нечего! Дома ночуй, ты теперь человек семейный.

— А ты? — с досадой спросил Алеша.

— Ну, я. Я бы, может, и рад ночевать в собственной постели, да ведь меня Катька насильно вытащит на ландшафт.

— И вытащу, — подтвердила Катя. — Не дам жиры нагуливать.

— Такая жизнь! — вздохнул Боря и развел руками.

И было видно, что он ничего не имеет против такой жизни, что она ему очень нравится.

Да и кому может не понравиться? Я жалела каждую уходящую минуту, мне хотелось, чтобы этот день никогда не кончился.

Алеша отвел Риту в сторонку и что-то горячо ей доказывал, уговаривал остаться. Потом они втроем — Егор с ними — ушли в деревню за палаткой и рюкзаком, а мы с Борей и Катей натаскали хворосту и разожгли костер на самом берегу реки, на песчаном мыске. Солнце заходило, лес на том берегу потемнел, а огонь нашего небольшого костерка отразился в воде. Боря сказал:

— Эх, перенести бы все это на холст и умереть.

— Ты лучше живи, — сказала Катя. — Все равно не перенесешь.

Вернулись Егор с Алешей и принялись ставить палатку.

— А Рита где? — спросила Катя.

— Да что-то захандрила. Не захотела идти, — ответил Алеша.

Я так и знала. Наверно, на Егора обиделась. Ну и очень хорошо. Без нее лучше. Вот только Алеша сник и время от времени поглядывал на часы, стараясь, чтобы никто этого не заметил. А я забыла о времени. Так хорошо было сидеть у костра, петь песни под Борину гитару, выкатывать из костра пропеченную картошку и, обжигаясь, есть ее.

Алеша вдруг встал, помялся немного и сказал:

— Знаете, ребята, я пойду. А то Рита обидится.

— Да брось, старик! — возразил Егор. — В кои-то веки собрались вместе.

— Самому неохота, но, знаете, она ведь...

— Очень уж ты как-то... Ну и пусть один раз обидится! Ты уж извини, Леха, но слишком она тебя взнуздала.

— Да нет, вы не понимаете... Не в этом дело... Да и Вальке спать пора.

— Что-о? — взорвало меня. — Ну уж я-то тут ни при чем! Никуда не пойду!

— Не отпустим Вальку, — поддержал меня Егор. — И тебя не отпустим! Борька, держи его за ноги!

— Ребята, ну правда, они меня ждут! — отбивался Алеша. — Они без меня спать не лягут!

— Днем отоспятся! — отрезал Боря и повалил Алешу на песок, а Егор уселся на Алешины ноги и спросил:

— Ну? Сдаешься?

— Сдаюсь! — весело ответил Алеша. — Подчиняюсь превосходящей силе! Слезь с меня, бегемот, ты мне ноги отдавил.

Он был очень доволен, что его не отпустили.

— А на будущее учти, — сказал Егор, отряхивая песок с колен. — Нельзя позволять женам садиться себе на шею.

— Ты слышала? — громко спросил Боря у Кати.

— Вот подожди, — пригрозил Алеша. — Женишься — запоешь по-другому.

— Я женюсь только на той, — сказал Егор, — которая даст клятву, что не будет вмешиваться в мужскую дружбу. И вообще, надо мной слишком много командиров, чтобы я позволил еще и жене над собой командовать. Жена должна быть послушной, аки овца.

— Таких теперь нет, — заявила Катя.

— Ну и не надо, — сказал Егор. — Останусь холостым. Еще позавидуете мне. А ты чего смеешься? — спросил он, оборачиваясь ко мне.

Я ничего не смогла ответить — просто каждое слово Егора вызывало у меня приступ смеха, сама не знаю почему. Егор вдруг посмотрел на меня внимательно и как бы оценивающе.

— Алексей, — сказал он задумчиво. — Сестра-то у тебя, кажется, юмор понимает. А как она в смысле послушания?

— Как раз то, что тебе надо! — обрадовался Алеша. — Послушная, аки овца. Вернее, аки волк в овечьей шкуре.

— Нет, серьезно? — обернулся ко мне Егор. — И клятву послушания не побоишься дать?

— Не побоюсь! — еле смогла я ответить сквозь смех.

— Вот на ком я женюсь! — удовлетворенно произнес Егор. — Все, вопрос решен. Садись со мной рядом и отгоняй от меня комаров.

Я села рядом и хлопнула Егора по лбу, на котором сидели два комара.

— Братцы! — завопил Егор, валясь на песок как бы от моего удара. — Сколько нежности в этом прикосновении! Валентина, я люблю тебя! Дай я тебя поцелую!

Он подтащил меня к себе и поцеловал.

Мне стало вдруг совсем не смешно. Может, если бы он мне не нравился, я бы не смутилась. А он мне очень нравился. Всю жизнь. Даже когда я была совсем маленькой и они с Алешей приходили забирать меня из детского сада. Да, еще с тех пор. Сейчас я стала почти взрослой, но для него-то я все равно маленькая. Вот он со мной и не церемонится.