Анна Тьма: Белое Пламя

– Эй, паренек! Подвезти? – окликнули с телеги, запряженной лошадью.

Невысокий стройный юноша в черной одежде военного покроя обернулся, окинув взглядом дородного возницу-селянина.

– Подвезти, – кивнул путник, – коли нам по пути.

– Залазь! – Мужик хлопнул широкой ладонью по скамье рядом с собой.

Парень легко запрыгнул в телегу и сел рядом с возничим.

– С войны едешь? – дружелюбно поинтересовался селянин, разглядывая рюкзак за спиной паренька и два коротких клинка в плотно пристегнутых к ногам ножнах.

Мечами эти клинки можно было назвать только из уважения к хозяину. Не больше пятидесяти сантиметров, скорее длинные ножи, чем мечи. Ножны крепились необычно, короткими ремнями – одно крепление у бедра, второе – у самого колена. Удобно, но уж очень непривычно видеть мечи без оружейного пояса.

– С войны, – подтвердил паренек.

– Зовут-то тебя как?

– Ален.

– А меня Степаном кличут. Далеко едешь-то?

– Домой, – короткий, лаконичный ответ.

Они замолчали. Степан поерзал, не решаясь заговорить с попутчиком вновь. Достав из-за пазухи флягу, мужик предложил пареньку:

– Будешь?

Ален кивнул, взял флягу и сделал большой глоток. Его мгновенно скрутило, в животе взорвался огненный шар, а на глазах выступили слезы. Кое-как отдышавшись, парень вернул флягу хозяину.

– Грань!.. Предупреждать же надо, – просипел он.

Селянин расхохотался и сделал несколько больших глотков, даже не поморщившись. Путника от этого зрелища передернуло. Жидкость во фляжке была минимум семидесятиградусной.

– А где ты живешь-то? – продолжил расспросы Степан. – В Мариковке?

– Нет, – ответил паренек. – В Мариковке переночую – и в Золотую Дубраву…

– На постоялый двор пойдешь али живет у тебя там кто?

– «Золотой лист» еще работает?

– «Лист»? – Мужик крепко выругался в адрес постоялого двора и его хозяина. – Работает, что с ним станется?

Селянин помолчал, исподтишка разглядывая попутчика. Дядька он был общительный и долго молчать не мог. Парнишку, видать, уже разморило от теплого весеннего солнца и выпитого самогона, он едва держался, чтобы не уснуть. Как он сидит в полной форме в такую жарищу? Даже перчаток не снимет. Да и форма – офицерская, не рядового солдата. Вот только очень уж молоденький, лет семнадцать всего. Тут солнечный блик упал на как будто специально затемненный и тусклый Знак на левом плече юноши, и Степан гулко сглотнул, чувствуя, как внутри все похолодело. Странный Знак. И маги носят Знак справа, а не слева. А само изображение…

– Грифон… – выдохнул пораженный мужик. – Так ты грифонец!..

– Не грифонец, – неохотно ответил юноша и тут же, поморщившись, прикрыл Знак ладонью. Когда он отнял руку, серебряная эмблема стала еще тусклее и даже как-то смазалась. Различить теперь легендарного зверя было почти невозможно. – Мне не нравится это слово. Просто Грифон.

– Так ты из сотни Грифона? – спросил Степан после нескольких минут молчания. – Я слышал, что все грифонцы погибли…

– Я остался, – ответил маг, уставившись на свои затянутые в перчатки и сжатые в кулаки руки.

Степан снова глотнул из своей фляги и посмотрел на парня. «Неужели он?.. Да нет, не может быть… Ведь совсем мальчишка… И все-таки?..»

– Так ты что же… всю войну прошел? Все шесть лет?

Ален кивнул. Тут уж Степан умолк надолго. Селянин немало слышал о легендарной сотне Грифона, в которую брали только высших боевых магов. Десяток «грифонов» стоил тысячи простых воинов, не говоря уж о командоре и двух его командирах. Те, способные втроем справиться со средних размеров армией, стали легендами при жизни. Лишь благодаря им, магам ордена Грифона, Сильена, Серебряная Империя, победила варварский Нимадорг с их лютыми войнами и проклятыми некромантами. В последнем сражении легендарная сотня приняла на себя удары вражеских магов Мертвых и, погибнув, все-таки принесла победу империи.

Отчужденность и замкнутость читалась в каждом движении юноши. Даже в его неподвижности. Он был чужим всему живому. Холодный неживой камень. Но чтобы такой пацан – и всю войну… Да так напомнил он ему о погибшем сыне…