Николай Наволочкин - Жили-были…

— Обманываешь! — не поверил Петя.

— Младших обманывать нельзя, — возразил знакомый десятиклассник. — Я тебе научную истину сообщаю, так сказать аксиому. Три високосных года в каждые четыреста лет от-ме-не-ны. Книжки читать надо, а не девчонок фотографировать.

И он объяснил огорчённому Пете, что придумал это папа римский Григорий XIII, когда при нём исправляли календарь.

— Он, друг Петя, специально это подстроил. Знал, наверно, что двадцать девятого февраля родится пионер Петя Азбукин, вот и решил напакостить. В общем — поп, что с него возьмёшь?

Знакомый десятиклассник положил в карман проявитель и ушёл, — ему что, у него именины пятого мая, в День печати [1] Пятого мая День печати в нашей стране отмечали с 1914 по 1991 год — тогда праздник был приурочен ко дню выхода в свет первого номера газеты «Правда» в 1912 году. С 1991 года и ныне День печати отмечается 13 января — в 1703 году в этот день вышел первый номер газеты «Ведомости», учреждённой по приказу Петра I. . А Петя очинил карандаш и стал высчитывать, какие високосные годы в ближайшие четыре века будут отменены и не пострадает ли он от этого.

Когда какой-нибудь человек чем-либо отличается от других людей — ну, в шахматы играет здорово, или поёт, как Шаляпин, или свистеть умеет по-особенному, вроде Илюхи-голубятника, — ему завидуют. А Петиной исключительности никто не завидовал. Очень надо четыре года ждать дня рождения! Не завидовали, но… Это «но» требует разъяснения.

Ребята из седьмого «Б», когда узнали о Петиной истории, немножко, конечно, гордились тем, что с ними учится такой редкий человек. Они даже посылали лазутчиков в другие классы, чтобы тайно узнать, нет ли у Азбукина конкурентов. Но ни на первом этаже школы, ни на втором, ни у первачков, ни у выпускников не было больше человека, родившегося двадцать девятого февраля. Так и получилось, что из всех шестисот тридцати четырёх учеников школы один Петя Азбукин мог сказать: «А у меня именины бывают раз в четыре года».

Чтобы не отступать от правды, необходимо сообщить, что ребята из другого седьмого класса — седьмого «А» — говорили, будто где-то на Плюснинке живёт бабка Касьяновна и как будто она тоже родилась двадцать девятого февраля. Но вы сами понимаете, что если говорят несколько раз «будто» и добавляют ещё «где-то», то это совсем не значит, что говорящий уверен в том, о чём он сам говорит. Поэтому я больше присоединяюсь к мнению ребят Петиного класса, которые сказали примерно так: «Надо ещё проверить, существует ли вообще Касьяновна. А если такая бабка и прописана на Плюснинке, то опять-таки надо проверить, когда она родилась. И даже если она говорит, что родилась двадцать девятого февраля, то ещё не известно, не путает ли бабка число и месяц. Со стариками, хотя мы их и уважаем, такое случается…»

Сам Петя немного утешался тем, что о нём говорили во всей школе несколько перемен подряд. Некоторые девчонки и мальчишки из младших классов даже прибегали посмотреть на необычного человека.

Но слава славой, а именины именинами. Первое, как видите, у Азбукина было, а второго не хватало.

Довольно отчётливо Петя помнил предпоследний день рождения, который отмечался, когда Петя учился в первом классе. В тот раз вышел конфуз с подарками. В отдел игрушек городского универмага поступили лошадки. Поставили их на самом видном месте. Кто ни войдёт — сразу увидит: стоят коричневые кони с жёлтыми нарисованными гривами и улыбаются. Вот и получилось — пришёл папа на обед и говорит:

— Получай, Петя, скакуна!

Обрадовался Петя: всякие игрушки у него имелись, а конь отсутствовал. Привязал именинник к коню верёвочку и стал катать его по комнате. Тут как раз сестрёнка Лена из школы прибежала. Была она постарше Пети на два года и поэтому считала себя вполне самостоятельным человеком. А раз так — с мамой и папой она не советовалась и сама купила подарок.

— Ой, Петя, что я тебе подарю! — загадочно сказала Лена и достала из портфеля аккуратный свёрток.

Развязал Петя ленточку, развернул бумагу, а там — конь, точно такой же, как папа купил. «Ладно, — думает, — два коня будет».

Под вечер дядя Василий, папин брат, пришёл.

— Ну, Петро, — забасил дядя ещё в прихожей, — что тут тебе родители подарили, я не знаю, зато такого рысака, как я принёс, у тебя не было и нет. Держи, владей и радуйся! — И подаёт лошадку.

— Спасибо, — поблагодарил Петя не очень весело.

— А что, ты как будто не рад? — спрашивает дядя Василий.