Лев Рубинштейн - Повести

— Хлопцу не надо, — сказал поручик и отодвинул один стакан, — а поесть чего дашь?

— Если пан военный желает приказать гуся… — начал корчмарь.

— Желаю, — сказал поручик.

Тут вмешался длиннолицый.

— Не во гнев будь сказано пану офицеру, — произнёс он, — справедливо ли есть гуся в постный день?

Ефремов улыбнулся.

— На военной службе постов не соблюдают, — сказал он.

Принесли гуся. Поручик с усмешкой глядел, как Алесь жадно пожирает гусятину, выпачкавшись жиром до ушей. А длиннолицый внимательно изучал сумку, которую капитан положил на лавку рядом с собой.

Это была большая кожаная сумка с пряжками и ремнём, чтоб носить её через плечо. Сумка была хитрой работы, с замком. Из-под крышки свисал кусочек материи с восковой печатью, на которой обозначался орёл с широко расставленными крыльями.

— Господин поручик, — тихо произнёс Тимоха, чокаясь с Ефремовым, — как говорится, на здоровье и долгое житьё… А зачем этот длинный нос нацелился на вашу суму?

Ефремов осторожно глянул через плечо, выпил, крякнул и переложил сумку, на другую сторону.

Длинный нос заметил это движение, отвернулся к окну и слегка кивнул своему соседу.

— М-гм, — едва слышно пробормотал светловолосый, — то царская печать…

Печать эта привлекла внимание и Алеся.

— Пане военный, — сказал он, — что это в сумке?

— Велено в Москву доставить, — отвечал Ефремов.

— Кто вам велел?

— Дело государево, — важно отвечал Ефремов. — А что там, в сумке?

— Не тебе знать. И языком, хлопец, болтать не надобно.

— Это, значит, тайна? — торжественно произнёс Алесь.

— Самая что ни на есть, — сказал Ефремов.

— Знаю, — подтвердил Алесь, — у моего старшего братца Ярмолы тоже была тайна. Это когда он хотел жениться на панской ключнице Анеле. Только не женился он.

— Почему?

— Анелю продали другому пану. Тот пан граф. Ныне Анеля домовая холопка у пани графини. Её выдали замуж за конюха.

— А Ярмола твой холостой?

— Так и остался, пане. Да где он?..

Алесь, вспомнив о брате и о сгоревшей деревне, затосковал. Ефремов это заметил и похлопал Алеся по плечу:

— Не тужи, Алесь. Найдутся родичи твои.

Заночевали в задней комнате. Капитан положил рядом с собой на лавку сумку и пистолет, накрылся плащом и сразу же захрапел. Тимоха расположился на постеленной овчине, а мальчику дали только пук соломы, и он скорчился на полу, подложив руку под голову.

Алесь не спал долго. В узкое окошко заглянул месяц. Недалеко от месяца, на тёмной синеве, блестела какая-то звезда. В тишине слышно было, как в соседней конюшне лошади во сне переступают копытами по дощатому настилу.

Алесю приснилось, что он вернулся в Смолятичи и никакого разорения там нет, но нет и людей. Ходит Алесь по деревне и кричит: «Ярмола! Яр-мола!» — но никто ему не отвечает. Алесю стало страшно среди пустых изб, и он проснулся.

Всё так же светил двурогий месяц в окно. И тут мальчику показалось, что между месяцем и окном легла чёрная тень.

Алесь приподнялся на локте. Тень выдвинулась подальше, и Алесь увидел очертания длинного носа и ещё более длинного подбородка.

Вдруг тень пропала. Через несколько минут створка окна начала тихо отворяться наружу.

Алесь привстал на обеих руках. В отворённой створке мелькнула палка с крючком на конце. И этот крючок стал медленно приближаться к сумке, которая лежала на лавке. Алесь хотел крикнуть, но удержался и проглотил слюну. Крючок бесшумно полз по лавке и нащупывал сумку.

Алесь встал на ноги и вдруг отчаянно ухватился обеими руками за палку. За окном кто-то тихо вскрикнул. Другой голос выругался, и палка с шумом упала на пол.

Капитан вскочил и схватил пистолет. Тимоха поднялся с овчины.

— Воры! — кричал Алесь. — Держи воров!

Ефремов сразу сообразил, в чём дело, распахнул окно и пролез в него с трудом, потому что окно было небольшое.

— Тимоха! — крикнул он снаружи. — Береги суму!

На дворе шла возня. Корчмарь спускался сверху с фонарём в руке и спрашивал, что случилось. Грохнул пистолетный выстрел.

Алесь выбежал на двор. Ефремов шагал из леса с размётанными волосами, держа пистолет дулом вниз.

— Слушай, корчмарь, — сказал он грозно, — кто эти двое, что сидели нынче за столом поодаль?

— Разве я знаю, пан офицер? — жалобно пропел корчмарь. — У меня корчма, а не усадьба. Кто деньги платит, тот и гость…

— Давно они у тебя?

— К обеду прибыли с возком. Возок уехал, а они остались. Говорили, что ждут попутчиков до Орши… Один вроде духовный, должно быть, из униатов. А второй, как вы сами изволили видеть, панский слуга. Похоже, из охотных людей, может быть псарь…