Виктор Сидоров - Повесть о красном орленке

Только далеко за полдень появился враг. Легионеры густой цепью рассыпались по степи и пошли в наступление. Из-за холмов по селу ударили пушки. Белые облачка шрапнелей нависли над избами, кое-где стали рваться фугасные снаряды.

Легионеры все ближе, ближе. Пушки внезапно умолкли. Стало тихо и жутко.

Артемке показалось, что все уже пропало, что ничем теперь не задержишь эту грозную серо-зеленую волну, впереди которой хищно поблескивали штыки.

Но вот над землей приподнялся Колядо:

— Хлопцы, готовьсь! Огонь!

Артемка оглох от залпа. Он видел, как смешалась серо-зеленая цепь, как упали и больше не встали несколько солдат. Но вот цепь снова выровнялась и теперь уже не шла, как прежде, а бежала на партизан.

— Огонь!

Снова несколько человек упало, но солдаты бежали, паля на ходу, орали что-то непонятное, страшное.

Теперь партизаны уже не били залпами: каждый стрелял на выбор.

Выстрелы слились в сплошной гром.

Легионеры не выдержали — залегли, открыв беспрерывную пальбу по партизанам. Откуда-то появился Наумыч, пополз по цепи: значит, есть уже раненые.

Неборак взглянул на Артемку, коротко бросил:

— Помогай Наумычу.

Артемка низко согнулся, побежал к военфельдшеру. Тот с трудом пытался поднять тяжелораненого. Артемка вовремя подхватил его, и они потащили партизана в крайнюю избу, куда Наумыч перенес свой лазарет на время боя. Он остался осматривать раненого, а Артемка, смахнув пот, бросился обратно, пополз по цепи.

— Раненые есть?

Они были, но такие, что сами уползали на перевязку. Только один пожилой мужик взглянул просительно на Артемку :

— Помоги, сынок...

А бой не утихал. Он стал еще яростней. Только вот со стороны партизан выстрелы раздавались все реже. Кончались патроны, и каждый приберегал для крайнего случая обойму-другую. Послышались глухие, злобноватые голоса:

— Патронов нет!

— Чего пулемет молчит? Позаснули там, что ли?

Лицо у Колядо как из камня, неподвижное, жесткое. Только глаза медленно и остро скользят по залегшим белополякам. Он молчит. Ждет чего-то. Спокойно, расчетливо.

Легионеры, почувствовав, что огонь ослаб, снова бросились в атаку. И в ту же минуту из-за холмов вынеслась партизанская конница.

Колядо встал, стремительный, легкий, распрямился, выхватив маузер.

— Хлопцы, вперед! — раздался его могучий голос.— За Советску власть! Ура!

— Ура!!! — прокатилось из конца в конец по цепи. Партизаны поднимались и бросались навстречу врагу.

Сошлись, как два шквала, сошлись, ударились друг о друга и смешались в яростной схватке. А с фланга уже врубилась конница. Дрогнули легионеры, погнулись под мужицкой силой — попятились назад. Потом побежали. Офицеры срывали голоса, останавливая солдат, но было поздно.

Победа, казалось, была полной. Враг, оставив до сотни убитых, массу оружия, уходил в голую степь. Да вдруг из-за холмиков высыпала белопольская конница.

Растерялись партизаны: кто стал отстреливаться, а кто побежал к селу. Поздно заметил опасность и партизанский эскадрон: не смог перестроиться для отражения атаки.

Легли бы, пожалуй, красные орлы под небольшим степным селом, легли бы поголовно, да пыл белопольской конницы срезал несколькими длинными, в полную ленту, очередями пулеметчик Афонька Кудряшов со своим вторым номером Антошкой Васюковым.

Захлебнулась атака на полпути. Ушли легионеры за холмики под прикрытие пушек.

Не успели партизаны прийти в себя, снова занять позиции, начался артиллерийский обстрел.

Колядо, не обращая внимания на близкие разрывы, сидел на бровке окопчика, торопливо курил.

Подбежал Неборак:

— Ну, кажется, одну отбили...

— И другу, если придется, отобьем. Только вряд ли они сунутся сейчас. Разве шо к вечеру, когда мы уйдем... Артемка, скажи интенданту, дядьке Опанасу, нехай кличет свою команду и быстро соберет в степи оружие и патроны...— А через минуту кричал уже кому-то другому: —Ротных ко мне... Костика.

Прошло полчаса, минул час, а наступление белополяков не возобновлялось. Колядо оказался прав. Приказал командирам :

— Сворачивайтесь. Быстро. Уходить в Мезенцево будем. К Громову — связного. А ты, Костик, бери своих орлов, все дороги осмотри, все колки-закоулки обшарь до самой Мезенцевой. Чуть шо — дай знать.

Разведчики проехали уже полпути, но степь была спокойной и пустынной. Артемка не пропускал ни единого реденького колка, если даже он находился далеко в стороне. Отрывался от группы и скакал туда, обшаривая каждый кустик.