Виктор Сидоров - Федька Сыч теряет кличку

– Спасибо, Заяц. Ты неплохой парень…

И пошла с той поры Федькина жизнь по кривой дорожке. Генка познакомил Федьку со Жмырем, с его старшим братом Сенькой, отъявленным хулиганом и вором, и другими парнями из их компании.

Не помнит Федька, как и откуда появилась у него кличка «Сыч». Дали ее дружки или за то, что ночью хорошо видел, или за большие серые глаза. Но прилипла она к Федьке, как репей. Порой даже забывал, что его Федькой зовут: все Сыч да Сыч. Свои ребята и чужие. Сначала Федька обижался, даже побил нескольких мальчишек, потом смирился, привык и стал он не Федькой Макаровым, а Сычом.

К этому времени отец женился на костлявой тетке Варваре, жившей у своей сестры на соседней улице. Относился Федька к ней хорошо, видел, что изба приобрела жилой вид, отец стал реже пить и вроде подобрел. Жить бы Федьке по-прежнему, в школе учиться, да отвык он за это время от дома. Да и страх перед отцом не проходил. Федьке казалось, что отец нарочно прикидывается добрым, но однажды возьмет и прибьет его. И Федька как можно реже бывал дома. Отец с мачехой будто совсем забыли о Федьке: нет дома – и пусть. А ему того и надо. Жизнь Федьке Макарову казалась легкой, интересной, хотя в сердце нет-нет да кольнет тревога.

Котька бродил по двору и усердно шмыгал носом.

– Эй ты, чижик!

Котька оглянулся – Жмырь.

– Чего нужно?

– Ходи сюда, – позвал Жмырь.

Котька подошел. Жмырь небрежно сунул руку в карман, достал пачку папирос.

– Закуривай.

– Я?! – пролепетал Котька и оглянулся. – Нет, я не курю. Мамка побьет, если узнает…

– Ну, как хочешь, – усмехнулся Жмырь и ловко закурил сам. – Где твой дружок? Яшка, кажется?

– Яшка, – подтвердил Котька. – Дома, наверное.

– Позови. У меня дело к нему. Важное.

– Важное? – проглотил слюну Котька. – А мне скажешь?

– Маленький еще… – Но, заметив, что Котька обиделся и чего доброго откажется позвать Яшку, Жмырь миролюбиво хлопнул его по плечу. – Конечно, скажу… когда позовешь своего дружка. Только быстрей. Я буду ждать на пустыре.

Котька козырнул и побежал к дому. Но смелости у него хватило только добраться до Яшкиной двери, а позвонить сил не стало. Ему всегда боязно входить к Коржневым. Все у них какие-то неприветливые, строгие. Откроют двери и начнут расспрашивать: зачем пришел, что надо, а если впустят в квартиру, то обязательно скажут, чтоб снял ботинки. Особенно вредная тетя Глаша – домработница Коржневых. Та часто просто гонит Котьку прочь, даже не спросив ни о чем.

Уже минуты две прошло, а Котька все еще нерешительно топчется у Яшкиных дверей, зачарованно глядя на пуговку электрического звонка. Но вот он стиснул зубы, зажмурил глаза и нажал кнопку. Дверь отворила тетя Глаша. Она свирепо, как показалось Котьке, взглянула на него и грубо спросила:

– Чего нужно?

– Здравствуйте, тетя Глаша, – льстиво залепетал Котька. – Мне бы Яшу увидеть… Дело важное…

– Это у тебя-то важное дело? – грозно спросила домработница, и на верхней губе ее подпрыгнула большая волосатая бородавка. – Знаю я вас… Проваливай.

– Да нет, правда, тетя Глаша, – заторопился Котька, испугавшись, что так и не попадет к Яшке. И совершенно неожиданно соврал: – Яшу просили зайти во Дворец пионеров.

Тетя Глаша тяжелым взглядом еще раз окинула Котьку, вздохнула.

– Ну ладно уж, заходи, да чтоб не баловаться: наши-то отдыхают.

«Наши-то» – это отец и мать Яшки.

– Хорошо, хорошо, тетя Глаша. Я ему только словечко скажу и назад… Яша в своей комнате?

– В ванной, – буркнула домработница. – Уже час там сидит, что-то чудит. Беды бы какой не случилось…

И она пропустила Котьку в квартиру. Если бы тетя Глаша могла предугадывать события, если бы она могла знать, какие несчастья и для Яшки, и для нее самой принесет в дальнейшем этот приход Котьки, она бы его и на порог не пустила…

Котька не стал терять времени и осторожно пробрался к ванной.

Он открыл дверь и застыл в изумлении. Яшка полуголый сидел по-турецки на плиточном полу и зачем-то макал лицо в миску с водой. Макнет, а сам пальцем прижмет одну ноздрю и долго-долго сидит так.

– Яшка, ты что делаешь? Ведь захлебнуться недолго.

Яшка поднял голову и спокойно произнес:

– А, это ты, Котька… Погоди малость, сейчас другой ноздрей буду пить воду.

– Ноздрей пить воду?! – воскликнул Котька. – Зачем?