Олег Коряков - Формула счастья

— Ну, здравствуй, архивариус, — повернулся он к внуку. — Как дела?

— Не очень…

Юрий Игоревич ещё прошелся по комнате, глянул на Ярослава из-под густых седеющих бровей:

— Никаких следов?

— Кое-какие есть.

— Ну, рассказывай. Лациса вконец измучили?

Лациса? Ну, скорей он сам кого-нибудь измучит, этот упрямый и дотошный старикан. Находку и заботы ребят хранитель архива принял близко к сердцу — как свои. Он тоже прочёл тетради дневника и тоже загорелся мыслью отыскать дальнейшие следы этих двух молодых людей из прошлого века.

Поиски, однако, были безрезультатными. Ни в основном фонде, ни во вспомогательных больше не нашлось никаких документов, которые касались бы Инги Холмовой или Даниила Седых. Правда, Лацису удалось найти кое-что иным путём. В старом библиографическом каталоге оп обнаружил упоминание трудов Д.П. Седых по океанографии. Это было издание 1987 года.

— Так и написано: «Д.П.»? — обрадовался Ярослав. — Даниил Павлович?

— «Д.П.», — кивнул Лацис. — Профессор Д.П. Седых.

— А Инга Холмова… В том каталоге…

— …о ней, разумеется, ничего нет, — закончил за него Лацис. — И «Д.П.» может означать: Дмитрий Петрович, Денис Порфирьевич, Дормидонт Поликарпович, Пантелеевич, Пантелеймонович…

— Не может быть! — испуганно воскликнул Ярослав. Они решили обратиться в Центральное архивное управление. Ответ оттуда не был особенно утешительным, но всё же оставлял какую-то надежду. Москва рекомендовала обратиться в Дальневосточный морской архив.

— Ну и что ответили вам дальневосточники? — поинтересовался Юрий Игоревич.

— Ничего… Мы и не запрашивали.

Дед непонимающе вскинул брови.

— Я думаю лететь туда. Ты как на это посмотришь?

— Это во Владивостоке?

— Да. И ещё где-то есть филиал. Дед задумался.

— Что ж, — молвил он наконец, — отправляйся. Кстати, и наши там недалеко, может, повидаешься с ними.

— Если бы папа взял меня на глубоководную станцию!.. — Это была давняя мечта Ярослава.

Юрий Игоревич был настроен более деловито.

— Когда летишь?

— Наверное, завтра. А Рано и Анд — на Памир. Мне тоже очень хотелось туда, но архив важнее, верно?

— Смотри сам, — небрежно бросил дед; он был бы недоволен, если бы Яр отступил от задуманного.

— На Восток, уже решено, — весело сказал Ярослав: он и без слов бы понял деда.

— Ну ладно. — Юрий Игоревич задвинул самописец в стенную нишу и уселся в своё любимое кресло. — Поболтаем? Все равно заканчивать сейчас статью я не буду. Пообедаем — и я повезу тебя в гости. Ярослав взглянул вопросительно.

— Позднее узнаешь, — успокоил дед, — не бойся.

— Я не боюсь, — усмехнулся внук, — я ведь весь в тебя.

Они были большие друзья, эти два человека. И напрасно Иван поджидал своего племянника. Ярослав с дедом настолько увлеклись разговором, что не заметили даже, как мимо, приветственно помахав им, по садовой тропке прошла Анна Александровна.

Дед любил разговаривать с внуком. С ним он мог толковать на любую тему. Но чаще всего они рассуждали об истории человечества, и мудрая, неприметная снисходительность деда к чересчур категоричным, от незнания, высказываниям внука вполне уживалась с почти мальчишеской страстностью, с которой Юрий Игоревич мог доказывать свои полуфантастические гипотезы. В кабинет заглянула Анна Александровна. — Даже питекантропы старались обедать каждый день, — напомнила она.

Дед крякнул и смешливо почесал затылок… За обедом Иван поглядывал на отца и племянника хмуро: ему так и не удалось показать Ярославу свою коллекцию бабочек. А Юрий Игоревич, поддразнивая жену, толковал о возможностях регуляции состава земной атмосферы. Поддразнивая — потому что это было близко к предмету их постоянных споров на тему, заводить ли в доме установку для кондиционирования воздуха. Юрий Игоревич был против.

Он вообще был одним из наиболее ярых и последовательных сторонников всего естественного. Громадное наслаждение доставлял ему дом, в котором они жили, — его сухие просмоленные стены из сосны, не тронутой ни краской, ни штукатуркой, источали, казалось, все ароматы девственного леса. Тут, впрочем, Крылов не открывал Америки: недавно Высший совет гигиены и здоровья рекомендовал строительство всего жилья в стране, за исключением необходимости, вести из дерева. Накопление лесных ресурсов и полная замена дерева в промышленности искусственными материалами позволяли то, что ещё несколько десятилетий назад считалось роскошью…