Олег Коряков - Формула счастья

В перемену я разыскала Милу. Она сказала, что в моих извинениях не нуждается. А глаза у неё были красные. И пронырливые семиклашки уже дразнили её «цацей». Мне её стало жалко. Впрочем у неё нашелся защитник. Саша Патефон. Он нам с Володей сказал: «Что же вы двое на одну?» Только я не поняла, всерьёз он или балабонит.

Начала читать «Письма об изучении природы» Герцена. Папа посмеивается: не осилить. Посмотрим! А вообще-то скучновато.

Ходили на лыжах. Уговаривались всем классом, а собралось человек десять. Как ни странно, мисс Цапкина была. Саша Петряев учил нас прыгать с трамплина (конечно, с маленького). Раза два здорово трахнулась, по прыгать понравилось. Удивительно ощущение полёта. Надо разузнать, как записаться в аэроклуб — заняться парашютным спортом. Конечно, придётся повоевать с мамой, но что поделаешь…

Когда вернулась, у нас сидел Павел Иннокентьевич Седых. Я поспала, потом читала. Начала брать книги у дяди Вени.

Писать не хочется. Не записи, а муть. Надо бы заняться немецким, много задано переводить — тоже не хочется. Ничего не хочется.

Ровно неделю не заглядывала в дневник. Опять воскресенье, и опять сижу дома. С утра помогала маме, потом читала Герцена. Не такая уж я тупица, оказывается: понимаю кое-что. Папа хитренько молчит. По глазам вижу — доволен.

За это время пришлось нажать на учебу. По немецкому чуть не схватила двойку. Только на старой репутации и вылезла. Дед Аркус тоже что-то навалился на меня: спрашивал чуть ли не на каждом уроке. Ну ничего, кажется, атаки отбиты…

Только что у нас в гостях был собственной персоной Даниил Седых. Получилось это нечаянно. Он пришёл к Венедикту Петровичу, а того не оказалось дома, мама и затащила Даниила к нам. Посиди да посиди. Он посмотрел мои книги, увидел на столе томик Герцена, спросил небрежно:

— Ты?

— Я.

— Ну-ну.

Будто профессор какой!

Сыграли с ним в шахматы. Мама, конечно, заставила нас поесть своей стряпни. Очень милое развлечение. Вернулся дядя Веня — Даниил утопал к нему.

Сегодня дам себе передых — буду валяться и читать Хемингуэя. До свидания, глупый дневничок: у твоей хозяйки есть занятие поинтересней…

…С «передыхом» ничего не получилось. Только взялась за книгу — явился… Володя Цыбин. Вот уж кого не ждала! Правда, как-то на днях он грозился нагрянуть, но я думала — в шутку.

Невольно сравнивалось: вот только что был Даниил, теперь пришел Володя, — какие они, оказывается, разные! Володя был очень покладист и вежлив, разговаривал с мамой: она, конечно, и его потчевала шанежками; он хвалил напропалую — мама расцветала.

Володя тоже заинтересовался: неужели это я читаю философский труд Герцена? Немножко подивился и сказал:

— Чудачка, над этими штуками нам ещё в вузе попотеть придется. Зачем спешить?

Но в общем-то с ним было просто и легко, не то что с Даниилом. Мы проболтали, наверное, целый час. Потом он потащил меня в кино. Билетов, конечно, не достали. А на улице мороз — вот-вот щеки отвалятся. Володя предложил пойти погреться к Вадиму. Мне казалось — неудобно: почти взрослый человек, малознакомый.

— Какой же он взрослый! — посмеивался Володя. — А кроме того, сама ты что — малолеток?

Вадим живет у тётки. У него отдельная комнатка, тесная и грязноватая. Он обрадовался нам, сказал, что вчера сдал экзамен, сегодня заниматься лень. Слушали магнитофонную запись — есть славные вещички. Потом Вадим читал стихи. Читал он хорошо. Стихи были незнакомые: Ахматова и ещё кто-то. От Ахматовой осталось что-то тоскливое и жутковатое. Почему-то запомнилось надрывное, страшное: «…Когти, когти неистовей мне чахоточную грудь».

Потом Вадим со смешком («Сейчас я вас буду развращать») читал выдержки из какой-то книжонки с названием «Формулы и теоремы любви». Много пошлого и глупого, по есть интересные житейские высказывания. Вадим говорит, что у него «изрядно подобной всячины». «Будем живы — почитаем», — пообещал он. Я хотела порыться в его книгах — он не дал, опять со смешком: «Огнеопасно, можешь опалить свои пёрышки».

Вадим, похоже, умный, много знает, но какой-то он скользкий: на что-нибудь намекнёт и уходит в сторону, не договаривает.

Просидели у него часа два. Дома сказала: были в кино.

Что-то часто я стала врать.

Сегодня в газетах — сообщение о полёте станции «Марс-1», запущенной в ноябре. Она удалилась от Земли уже на 43 миллиона километров.