Евгений Коковин - Экипаж боцмана Рябова [Рассказы и повести]

— Вы знаете, где похоронен Ян?

— Здесь есть братские могилы.

— А памятник Петру Великому уцелел?

— Он стоял раньше там, где сейчас братские могилы. А теперь перенесён.

— Странное совпадение, — прошептал художник. — Братские могилы там, где бронзовый капитан укрыл от белогвардейцев Яна.

Прошли минута, другая в горестном молчании. Потом художник попросил:

— Вы сможете завтра проводить меня на братские могилы и к памятнику Петру?

— Конечно, — согласилась Анна. — Это недалеко.

Утром они пошли на набережную, к обелиску жертвам интервенции на братских могилах.

— Я напишу могилу моего брата и его товарищей, — сказал художник.

Они постояли в скорбной тишине, пошли дальше, к памятнику. И тут художник не поверил своим глазам.

— Как же так?! — воскликнул он. — Работа Марка Матвеевича Антокольского, моего земляка-прибалтийца и моего учителя! До сих пор я считал, что таких памятников всего три — в Москве, Ленинграде и Таганроге. Но, оказывается, бронзовый капитан обитает и в Архангельске. Я думал увидеть здесь совсем другую работу, другого скульптора.

Художник несколько раз обошёл памятник.

— Я побуду здесь, посижу, отдохну, — сказал он Анне. — Вы идите. Спасибо вам! Я дорогу найду.

На другой день художник опять пришёл к бронзовому капитану. Мальчики, соседи Анны, помогли ему донести мольберт и палитру. Так он навещал памятник несколько дней. Мальчики, глядя на холст, восхищались:

— Картина! Как похоже и красиво!

— Нет, это ещё не картина, — возразил художник. — Это только этюд к будущей картине.

— А кто там лежит? Он спит или умер?

— Он тяжело ранен.

Художник хотел добавить: «Это мой брат». Но больше он ничего не сказал.

Уезжая из Архангельска, художник в последний раз пришёл поклониться обелиску и погребённым под ним отважным революционерам.

У памятника Петру он мысленно произнёс маленькую прощальную речь. Последними словами его были:

«Спасибо тебе, создание талантливых рук русского ваятеля».

Но бронзовый капитан молчал. Он смотрел на Северную Двину, на большие торговые корабли под красными флагами с серпом и молотом, ведомые славными советскими капитанами. И кто знает, может быть, в эти минуты он хотел сказать: «Добро, друзья! Счастливо плавать! Так держать!»

…Прочёл всё оказавшееся доступным о полюсах — и о Северном, и о Южном — и влюбился в Нансена.

Павел Владимирович Симонов, наш сосед, крупный водолазный специалист, уезжая в очередную экспедицию, оставил нам, двум соломбальским дружкам, в безвозмездную аренду свою корабельную шлюпку. Огромная, многовесельная и старая, чуть ли не времён парусного флота, шлюпка носила гордое имя «Фрам».

— «Фрам» в переводе означает «вперёд!», — сказал Павел Владимирович. — Значит, мои друзья, на этом корабле поворота на сто восемьдесят без достижения цели у вас быть не может.

Симонов дал нам также почитать книгу Нансена «На лыжах через Гренландию».

Знаменитый полярный путешественник, владелец настоящего «Фрама», Фритьоф Нансен был кумиром Симонова. Для нас, соломбальских мальчишек, кумиром был сам Павел Владимирович, страстный охотник и меткий стрелок, следопыт, рыболов, один из первых кавалеров ордена Ленина.

Наш «Фрам-2» стоял на узкой и многолодочной речке Соломбалке.

На этой речке мы учились плавать, впервые брали в руки вёсла и поднимали на лодках паруса.

Раза три или четыре мы с моим закадычным другом Володей Охотиным выезжали на Северную Двину и на Кузнечиху. Потом Володя сказал:

— «Фрам» — это «вперёд!», это — дальние путешествия. Давай совершим путешествие! Большое, как в настоящей экспедиции.

— А куда это путешествие мы совершим? — спросил я.

— Куда? Как можно дальше от дому. Вот, например, на море.

— На Белое?

— Пока на Белое, — сказал Володя таким тоном, словно в будущем на своей тихоходной и ветхой посудине мы совершим ещё путешествия на море Средиземное или в Тихий океан.

— Экспедиция на «Фраме», — с увлечением продолжал мой приятель. — Как у Нансена!

Мы не беспокоились, что дома нас в экспедицию не отпустят: частенько и раньше выезжали на рыбную ловлю с ночёвками.

В книге «На лыжах через Гренландию», которая начиналась главой «План путешествия», мы читали: «Как молния пронеслось в моём мозгу: экспедиция… Скоро был готов тот план, который позднее был осуществлён и выполнен».