Мария Халаши - И вдруг раздался звонок

Мальчик при всех тогда заявил, что герцогиня, по его мнению, должна быть такой, как Мари Ковач.

"Рамона", — улыбнулся он ей, и больше никто не называл девочку иначе.

Браксаторис продолжала реветь. Тогда Шумак-младший взял ее за руку и увел. Они слышали, как он ей сказал:

"Пойди за кустики. Я послежу, чтобы никто не увидел".

"И ты не смотри", — плакала Браксаторис. "И я не буду. Я повернусь спиной. И даже глаза зажмурю".

Когда они вернулись, Браксаторис уже смеялась. "Рамона! — ликовала она. — У тебя самое красивое имя".

"Почему это? — возразила Габи. — Габи тоже неплохое имя. Так и мальчиков называют, и девочек".

Рамона очень радовалась своему новому имени. И Птенчик был доволен. В конце концов, это он придумал Рамону, а писателю всегда приятно признание. С того дня Габи стала еще больше завидовать Рамоне.

— У меня новые гольфы, — сообщила Рамона Габи.

— Ага, — ответила Габи.

— Правда, симпатичные?

Габи сидела, уставившись на поросшую плющом стену каменной лестницы.

— Кисточки можно развязать, — продолжала Рамона, она никак не могла оставить в покое свои новые гольфы лишь потому, что Птенчик совершенно не обращал на нее внимания и все строчил и строчил. Чуть раньше он попросил карту у Браксаторис, положил ее на колени и соорудил себе нечто вроде маленького столика. А теперь исписывал третью бумажную салфетку.

Габи перевела взгляд с плюща на желтые гольфы. Потом протянула руку к крохотной кисточке и с силой рванула ее. Легкий треск — и кисточка в руке Габи.

— Дура! — закричала Рамона и ударила Габи по руке.

Габи тотчас дала сдачи, маленьким крепким кулаком угодив Рамоне по голове. Та заплакала, сердито замахала обеими руками и съездила Габи по физиономии. Теперь заревела Габи. Обе девочки, сидя рядом на лестнице, ревели в три ручья.

— Девчонки, — прикрикнул на них Шумак-младший, — вы что, сбесились?

— Моя кисточка, — плакала Рамона, поглядывая на Птенчика.

— Мой нос, она сломала мне нос! — ревела Габи и швырнула Рамоне маленькую кисточку.

— Ты гадкая девчонка! — визжала Рамона.

— А ты обезьяна! — Габи даже язык высунула.

— Девчонки! — Шумак-младший заорал так, что даже покраснел от натуги. — Девчонки, прекратите немедленно!

Браксаторис с благоговением взирала на Шумака-младшего. Он ей казался таким сильным и мужественным.

Баран гоготал, Монокль взволнованно метался между ними и лаял — Монокль всегда не находил себе места, когда Рамона плакала, — а Птенчик как ни в чем не бывало, склонившись над бумажными салфетками, строчил строку за строкой. Рамона тут же решила, что никогда не выйдет замуж за писателя. Вот ведь сейчас ее оскорбили, а Птенчик и внимания не обратил. Пьеса интересует его гораздо больше.

Теперь Рамона только всхлипывала, Габи тоже всхлипнула разок-другой — а то еще подумают, будто права Рамона, потому что она дольше ревет. Когда страсти утихли, Шумак-младший выступил с новым планом: они займутся радио.

— Великое дело! — выпятил губы Баран. — Я в любой момент могу принести свой транзистор.

— И у меня есть, — заявила Рамона.

А Габи, не желая от нее отставать, сказала, что и она получила такой же в подарок ко дню рождения. Это было неправдой, так как транзистор подарили Шарике.

— Дураки, — авторитетно заявил Шумак-младший. — Кто собирается слушать радио?

Стоя на верхней ступеньке лестницы, прислонясь к увитой плющом стене, он разъяснил свой план: у него есть друг, совсем взрослый мальчик, гимназист, комната у него вся уставлена радиоаппаратурой, и он нажимает кнопки, крутит ручки и может разговаривать с самыми разными людьми, живущими в очень дальних странах. Однажды ему пожелали спокойной ночи с американского судна, а было тогда одиннадцать часов утра; он даже с такими странами разговаривает, где никогда не бывает зимы. Словом, чертовски интересно, его приятель живет здесь неподалеку, рядом с кондитерской, и почему бы им не пойти к нему? Все обрадовались плану, за исключением Птенчика. Он хотел прочитать им свою новую пьесу, но его предложение отклонили. Громче всех протестовала Рамона.

"Все они, девочки, такие", — уныло подумал Птенчик, сложил свои бумажные салфетки и сунул их в карман. Карту для автомобилистов, которую Птенчик использовал в качестве письменного стола, Браксаторис снова положила в плетеную сумку, перебросила через руку маленькую красную вязаную кофточку, и они двинулись в путь. Впереди Шумак-младший, за ним остальные. Монокль то отставал, то забегал вперед.