Софья Сегюр - Проделки Софии

— Вот подарок тебе от моего папы, — сказал он, скрывая усмешку.

— А что это? — обрадовалась Софи, нетерпеливо открывая пакет.

В пакете были две огромные черные густые накладные брови.

— Наклей их! — посоветовал Поль.

Софи покраснела, рассердилась и бросила полученный подарок Полю в лицо. Мальчик засмеялся и убежал.

Почти полгода отрастали брови у Софи; они так никогда и не стали такими густыми, как ей хотелось бы, но больше она не предпринимала никаких попыток их изменить.

Софи была большой лакомкой; она вообще любила поесть. Ее мама считала, что обжорство вредно для здоровья и не позволяла ей есть между трапезами. Но Софи постоянно чувствовала голод и ела все, что удавалось ухватить. Обычно после завтрака, около двух часов дня, г-жа де Реан обходила лошадей (в конюшне г-на Де Реана их было около сотни) и кормила их хлебом с солью. Софи сопровождала мать, неся большую корзину с хлебом. Хлеб был нарезан, и когда мама входила в стойло лошади, Софи подавала ей по куску. Мама строго запретила Софи есть этот хлеб, считая, что хлеб такого грубого помола вреден для желудка. В самом конце Софи сама заходила покормить своего Пони которого ей подарил папа. Пони был маленький, ростом не больше ослика и Софи его очень любила. Нередко перед тем, как дать хлеб пони Софи откусывала от него кусок. Однажды, когда ей очень захотелось отведать хлеба, а кормить пони надо было на глазах у всех, девочка взяла хлеб таким образом, что между пальцами у нее высовывался небольшой кусочек. Она считала, что пони откусит этот кусочек, а остальное достанется ей. Но пони, потянув за кусок, прикусил ей палец. Софи удержалась от крика, не осмеливаясь привлекать к себе внимания, но от боли выронила хлеб. Пони отпустил ее палец и занялся хлебом. Палец кровоточил очень сильно. Софи перетянула его носовым платком и засунула руку в карман передника, чтобы мама ничего не заметила.

За столом во время обеда, когда она брала то ложку, то стакан, из-за того, что палец все еще немного кровоточил, она испачкала кровью скатерть. Мама обратила на это внимание.

— Что с твоими руками, Софи? — спросила она. — На скатерти вокруг твоей тарелки пятна крови.

Софи ничего не ответила.

Г-жа де РЕАН

— Ты не слышишь, что я тебя спрашиваю? Откуда пятна крови на скатерти?

СОФИ

— Кровь… Мамочка, это кровь из моего пальца.

Г-жа де РЕАН

— А что с твоим пальцем? Когда ты его повредила и чем?

СОФИ

— Утром, мамочка. Мой пони укусил меня за палец.

Г-жа де РЕАН

— Твой пони? Он же кроток, как ангел. С чего это он вдруг тебя укусил?

СОФИ

— Он укусил меня, когда я давала ему хлеб

Г-жа де РЕАН

— Ведь я тебе сто раз говорила, что хлеб надо держать на открытой ладони, когда протягиваешь его лошади. Как ты держала?

СОФИ

— Я держала между пальцами.

Г-жа де РЕАН

— Ты — просто глупенькая девчонка. Больше ты не будешь сама кормить пони.

Софи не стала спорить. Она подумала, что корзина с хлебом будет при ней и она сможет брать понемногу от каждого куска.

На следующий день, сопровождая маму, она передала ей кусок хлеба, а другой спрятала в карман передника и съела. Мама на нее не смотрела. Когда подошли к последней лошади, выяснилось, что для нее хлеба нет. Конюх уверял, что он положил по куску на каждую лошадь. Мама ему стала объяснять, что одного не хватает, но тут взгляд ее упал на Софи, дожевывающую последний кусочек. Девочка заторопилась и проглотила все, что осталось, но мама уже поняла в чем дело. Лошадь, как немой свидетель этого проступка, выражала свой протест и нетерпение тем, что била копытом.

— Господи! Какая обжора! — воскликнула г-жа де Реан. — Стоит мне отвернуться и вы крадете хлеб у лошадей, мадемуазель! Ведь сколько раз я вам говорила, что этот хлеб есть нельзя. Отправляйтесь к себе в комнату. Больше я вас с собой брать не буду. А на обед — раз уж вы так любите хлеб — вы не получите ничего, кроме супа с хлебом.

Софи опустила голову и пошла к себе.

— Ну, что опять случилось? — спросила няня, увидев ее понурую физиономию. — Что вы еще натворили, мадемуазель?

— Я съела кусок лошадиного хлеба. Корзина была набита хлебом. Я надеялась, что мама ничего не заметит. А теперь на обед мне не дадут ничего, кроме супа с хлебом.

Няня тяжело вздохнула. Она жалела девочку. Временами ей казалось, что г-жа де Реан слишком сурова и она изыскивала способ смягчить наказание. Поэтому, когда прислуга принесла суп с куском хлеба и стакан воды — все, что полагалось на обед Софи, — няня, поставив это на стол перед девочкой, вытащила из шкафа кусок сыра и баночку варенья.