Лидия Чарская - Том 15. Сестра милосердная

В этот же миг взгляд Иры встретился с голубыми детскими глазенками.

— Жура, подойди сюда… А где Надя? — спросила Нетти.

Маленький голубоглазый мальчик лет девяти, с длинными локонами, вьющимися по плечам, выступил вперед, прикрывая рукою левое колено.

— А Надя где? Изволь отвечать!

Глаза Нетти сердито сверкнули. Но мальчик, по-видимому, ничуть не боялся гнева своей молоденькой тетки.

— Надя сейчас подойдет, — отвечал он, без тени смущенья разглядывая Иру.

— Вот рекомендую нашего сорвиголову. Его зовут Журой, Евгением. Советую быть с ним построже, да и с его сестрицей тоже. Из рук вон какие они проказники и упрямцы, — слегка подталкивая мальчика к Ире, проговорила княгиня Констанция Ивановна.

Молодая девушка протянула руку ребенку. Тот подал свою, которой только что довольно удачно прикрывал огромную дыру на чулке, как раз на коленке.

— Ах, ты опять разорвал чулок, это возмутительно! — сердито крикнула Нетти и с силой дернув мальчика за руку, так что он пошатнулся, как молодое деревцо под напором ветра, энергично жестикулируя, заговорила:

— Вы не поверите, Ира, сколько с ними забот и хлопот! Все на них горит, прислуга не успевает штопать и чинить за ними. Одних сапог сколько перешивают, если бы вы знали. Никаких сил с ними нет. На них не напасешься. Вот уж, сказать по правде, послал этакую обузу Господь! — Нетти с откровенной злобой поглядывала на мальчика.

Вдруг легкий шорох послышался в углу. Все посмотрели в ту сторону.

— Надя! Зачем ты залезла туда?

Нетти подошла к комоду, протянула руку в отверстие, образовавшееся между ним и умывальником, и извлекла оттуда необычную девочку.

Если бы в наш век были чудеса, Ира приняла бы непременно за чудо зрелище, открывшееся ее глазам: она увидела второго мальчика Журу или вернее точную копию Журы, одетую, однако, довольно своеобразно: длинная, розовая, шелковая, старинного покроя юбка была на ней. Зеленый, в виде кафтана, лиф сидел мешком на хрупких детских плечах, и голубой шарф широко опоясывал узенькую, как у куклы, талию. Пепельные локоны, приподнятые кверху и зачесанные в высокую прическу, увенчивались небольшим дамским чепчиком, какие носили еще наши бабушки во дни свой юности несколько десятков лет тому назад.

Ребенок совсем утонул в этом странном допотопном платье. А худенькое, бледное с голубыми жилками на висках и лбу личико, озаренное парою таких же прекрасных голубых глаз, как у Журы, выглядело так забавно в этом наряде, что Ира, взглянув на него не могла удержаться от улыбки.

Но ни княгиня, ни ее дочь не разделяли, по-видимому, впечатления молодой девушки.

Нетти густо покраснела. Все лицо Констанции Ивановны тоже залило краской негодования.

— Дрянная девчонка! — закричала она, сопровождая свои слова резкими жестами. — Ты опять украла ключ от шкапной? Опять рылась в сундуках и унесла прабабушкино платье! — накинулась она на девочку.

— Отвратительный ребенок! Ее следует высечь за такие проделки! — закричала в свою очередь Нетти. — Сейчас же сними все это и приходи ко мне вниз. О, я сумею расправиться с тобою. Слышишь?

Она быстро подошла к ребенку и изо всей силы ущипнула Надю за ушко.

Пронзительный крик огласил комнату. В тот же миг мальчик очутился перед молодой Баслановой. Он заговорил, обращаясь к тетке:

— Вы не смеете! Не смеете бить Надю… Обижать ее… И называть воровкой не имеете тоже права! Я дедушке скажу и маме тоже. Мы у вас ничего не воровали. Мы только захотели поиграть прабабушкиным платьем. Надя в гости ко мне, как будто, приехала… А я хозяин, будто, был. Мы бы поиграли и повесили снова все на место. А в сундук мы не лазили… честное слово, нет. Платье Даша еще вчера вывесила проветрить от моли. И дверь в шкапную открыта была. Мы ключа не таскали. А Надю я не дам обижать… Она сама не сможет за себя заступиться. Я должен быть ее защитником! Я ее брат…

— Что?… Как ты смеешь говорить так со мною, негодный мальчишка! Тебя из милости держат у нас в доме! Мы вас с твоей сестрою кормим, поим и одеваем, а ты еще смеешь так дерзко разговаривать с твоими благодетельницами, — закричала Нетти, топая ногами и с угрожающим видом наступая на мальчика.

— Нетти, не волнуйся! Право же, не волнуйся… Стоит ли портить здоровье из-за чужого ребенка? — успокаиваясь прежде дочери, говорила Констанция Ивановна.

— Оставьте, maman! Неужели вы не видите, до чего доходит нахальство этого дерзкого мальчишки? Мы облагодетельствовали его с головы до ног, а он…