Лидия Чарская - Том 19. Белые пелеринки

— Это еще что такое! Палтова, сейчас же перестать! — стараясь быть строгой, остановила Анна Васильевна расшалившуюся девочку. Дуся же красноречиво, не говоря ни слова, погрозила Южаночке пальцем.

— Сейчас же перестань вести себя как мальчишка! — снова проговорила классная дама.

— Так точно, ваше… — начала было Южаночка, но не договорила, так как Даня Верховская изо всей силы дернула ее за платье.

— Перестань же, перестань, ради Бога! У нас так не полагается разговаривать с классными дамами, — прошептала она.

— Не полагается? — удивленно вслух проговорила Инна. — У нас все солдаты так к начальству обращались, а мы чем лучше их, что…

— Солдатка! — оборвал ее чей-то сердитый голос. Инна обернулась. Белобрысое лицо и красные золотушные глазки Фальк были с ненавистью обращены на нее.

Между тем, девочки успели войти в столовую, огромную комнату, уставленную столами, с кружками дымящегося чая и румяными «казенными» булками. По обеим сторонам стояли деревянные скамейки, на которых полагалось сидеть воспитанницам. Но нечто совсем иное привлекло внимание Южаночки. Никогда еще Инна Палтова не видела столько девочек, больших и маленьких, черных и белокурых, красивых и некрасивых, одетых совершенно одинаково в зеленые камлотовые платья, белые передники и пелеринки. Точно какое-то пчелиное жужжанье наполняло огромную комнату.

Лишь только младшее отделение заняло "свои столы", «иноземки», то есть воспитанницы других классов, повскакали со своих мест, вытягивая шеи в сторону "седьмушек".

— У вас новенькая? Откуда она? Когда поступила? Как фамилия? Отчего такая смуглянка?

Некоторые из воспитанниц, преимущественно старшего класса громко восхищались внешностью Инны, посылали ей издали воздушные поцелуи и улыбки, выкрикивая звонко на всю комнату:

— Какая душка! Какая прелесть! Очарованье! Душонок! Божество! Ангелок! Восторг!

Быстроглазая Гаврик согнулась в три погибели и, прошмыгнув к столу «первоклассниц», уже успела овладеть вниманием последних, уверяя, что новенькую зовут Фекла, а фамилия ее Дурындова-Умноголовая, и что прилетела она ночью через форточку на воздушном шаре. Гаврик хотела еще что-то прибавить в этом роде, но тут одна из взрослых воспитанниц вышла на середину столовой и громко, отчетливо прочла:

— "Во имя Отца и Сына и Святаго Духа, аминь".

Молитва началась. Девочки притихли. Старшие пропели "Отче наш", и снова зажужжали пчелы, застучали скамейки, зазвенели веселые детские голоса, обрываемые шиканьем воспитательниц.

За чаем Южаночка сидела между Фальк и Гавриком. Первая то и дело фыркала на нее. Но девочка не обращала внимания на это. Черненькая головенка Гаврика то и дело шептала на ухо Инне забавные замечания.

Едва успели отпить чай, как раздался оглушительный звонок, возвещающий о начале уроков.

— Mesdames, mettez vous par poires (становитесь в пары), — вторили ему классные дамы, и снова белые передники и пелеринки построились в пары.

Было ровно девять утра, когда «седьмушки» под предводительством Анны Васильевны и Дуси вошли в класс. Это была большая светлая комната с окнами в сад, с двумя десятками пюпитров, за которыми помещались по две девочки. Пюпитры были расставлены таким образом, что стенка одного составляла подпору для скамьи другого. Они стояли тремя рядами, образуя четыре прохода, которые на институтском языке назывались «переулками». У правой стены от входа находилась кафедра с колоннами вместо ножек. Между колонн было пустое пространство, огороженное с трех сторон фундаментом кафедры. В это пространство учителя и учительницы имели обыкновение протягивать ноги, и девочки прозвали его «пещерой». Кафедра помещалась на возвышении, по обе стороны которого шли большие черные доски, на которых девочки писали мелом. Еще одна доска, красная, висела на стене, и на ней красовались фамилии воспитанниц, отличившихся примерным поведением так называемых парфеток, [1] [1] От слова perfait — превосходный. в отличие от мовешек, [2] [2] Mouvais — гадкий. девочек, приводивших в ужас своими шалостями «синявок», то есть классных дам. У одного из окон находились столик и два мягких кресла для воспитательниц и почетных посетителей. Во всю длину задней стены класса тянулись шкафы для верхних платьев воспитанниц. Сюда же прятались и всевозможные лакомства, которые приносили родители детям в приемные дни.

Всю эту несложную обстановку успела оглядеть Южаночка, пока Дуся-Надин не окликнула ее.