Альберт Лиханов - Обман. Повести

- Господи! - плачет бабушка. - И пьяный! - Но Сережа лезет в карман, поднимает над головой несколько цветных бумажек - свою зарплату.

Слезы у бабушки просыхают.

- Не знаю, об чем и думать, - говорит она. - Куда бежать - то ли в морг, то ли в милицию?

Она накидывает халатик, приносит Сереже молоко, хлеб, колбасу.

Сережа жадно ест. Потом ложится на раскладушку, разглядывает цветочки на дешевеньких обоях, которыми бабушка оклеила комнатку. Как у Пушкина, думает он: «Воротился старик, - глядь - стоит прежняя избушка, на пороге сидит его старуха, перед ней разбитое корыто…» Много захотел очень, издевается он над собой, проваливаясь в сон. Сыном стать… Брата или сестру…

Он просыпается от толчков. Ничего не понимая, открывает глаза. Бабушка трясет его за плечо.

- За тобой пришли! - плачет она. - Что наделал-то?

Он встает, подходит в трусах к столу.

Возле двери - молоденький милиционер. За ним - Авдеев и какая-то женщина.

- А! - говорит Сережа, не удивляясь. - Здрасьте-пожалте, гости добрые!

- Он еще и острит! - говорит милиционер. Во все щеки у него румянец. Будто отлежал. Но слова говорит серьезные: - Давай-ка одевайся!

Сережа натягивает штаны, причесывается, целует бабушку в щеку и говорит ей:

- Ты не волнуйся! Спи! Я просто папаше окна выставил!

- Окна ты выставил не папаше, - говорит милиционер, присаживаясь, - а совсем другим людям.

Другим людям! В Сереже что-то обрывается. Какая глупость! Почему - другим?

Сережа молчит, растерянно глядит на бабушку и клянет себя. Ведь это из-за него растянула она толстые губы, как девчонка, плачет без удержу, надевает при всех платье. Он прикрывает ее собой, говорит посторонним:

- Отвернитесь, чего уставились? - А сам думает: «Дурак проклятый, чего натворил!»

- Товарищ сержант, - говорит Авдеев, - но мы же уже договорились с Клавдией Петровной, - он глядит на кивающую женщину, - полюбовно, так сказать, миром, я все оплачу, и к мальчику у нас больше нет претензий…

- У вас к нему нет, а у меня есть, - отвечает милиционер, - я, если хотите знать, о вашем же сыне беспокоюсь, хоть вы и порознь живете. Сегодня вам окно высадит, а завтра кем он станет?

Милиционер постукивает карандашиком.

- Мы фиксируем, - втолковывает он Авдееву, - все факты хулиганства подростков и, если вот бабуся с ним не справляется, путевочку в колонию выпишем.

Сережа разглядывает милиционера и никак не может простить себе оплошку. И вдруг поражается: но за что же он хотел выбить окно Авдееву? Кто ему этот человек? Сам же говорил: его нет, не существует!

На душе муторно, как-то липко.

- Знаете, - говорит он, - вы меня простите, это вышло как-то случайно, я выпил.

- Ну вот! - хлопает белесыми ресницами милиционер. - Как говорится в худфильме - признание прокурора президенту республики.

Он распахивает блокнот, начинает что-то быстро строчить, зернышко карандаша громко шуршит под сильным нажимом.

- Товарищ милиционер! - взывает к нему Авдеев.

- Мы же договорились, - неуверенно просит пострадавшая Клавдия Петровна.

Бабушка снова плачет, но сержант их не слышит.

- Значит, вы с ними не живете, - говорит он как бы сам себе, но обращаясь к Авдееву. - С мальчиком одна бабушка. Как фамилия? - Он мельком вскидывает на нее глаза. - Подросток хулиганит в пьяном виде, и уследить за ним некому.

- Погоди! - говорит бабушка. В глазах у нее решимость.

Милиционер перестает писать, снимает наконец фуражку, сурово оглядывает бабушку, не в силах понять, по какой такой причине она сбивает его мысль.

- Погоди! - повторяет бабушка. - Есть еще кому за него заступиться, у него еще отчим имеется.

- Где же он? - удивляется милиционер.

Бабушка суетится, бормочет под нос:

- Сей минут, сей минут! - Потом бросается к выходу, кричит: - Я ему позвоню!

Сережа досадует на бабушку, клянет себя за дурость, за непростительную свою ошибку и объясняет:

- Она же зря пошла, понимаете, отчим со мной не живет, он ушел после мамы, и вообще ведь виноват я…

Милиционер разглядывает Сережу - слушает и не слушает. Потом спрашивает:

- Что пил-то? И с кем?

- Портвейн, - отвечает Сережа, а дальше врет: - На именинах у одного мальчика…

- На именинах, - вздыхает милиционер, в голосе его Сережа не слышит прежней решимости. - В первый раз?

- В первый, - говорит Сережа.

- Если штраф надо, товарищ сержант, - перебивает его Авдеев, - вы сразу скажите, я готов хоть сейчас, все-таки Сережа - мой сын, я обязан.

Гнев душит Сережу: «Все-таки сын»!

- Товарищ Авдеев! - дрожащим голосом произносит Сережа, и отец его испуганно сверкает очками. - Товарищ Авдеев! - зло повторяет он. - Что вы тут меня защищаете! Что вы все откупаетесь! Я не нищий, я работаю и без ваших забот обойдусь!