Юрий Дьяконов: Горнист

Сергей проснулся на рассвете. Тихонько открыл двери. Побежал к ручью. Умылся до пояса студеной водой. Положил на пенек свой голубой блокнот и начал писать:

28 августа 1933 года

ПЛАН

1. Организовать питание.

2. Распределить хлеб.

3. Распределить обязанности.

4. Всем дать дело.

5. Распределить багаж.

6. Найти автомашину.

7. Устроиться в поезд.

И командир принялся за выполнение первого пункта плана. Через два двора от изолятора жила старая армянка Ануш. Сергей не раз приходил к ней за фруктами, поэтому знал ее хорошо.

— Доброе утро, тетушка Ануш.

— Здравствуй, Сережа. Кому доброе, а мне, старой, недоброе. И тебе тоже… Машина не приехала?

— Нет, тетушка Ануш. А вам плохо, потому что кушать нечего?

— Ох, Сережа! Что кушать? Яблук есть. Груша есть. Алыча. Слива. А где хлеб? Что кушать будешь?

— Тетушка Ануш, а вы не продали своих пеструшек?

— Зачем продала? Кому продала? Худые курочки. Яйцо нет. Кормить чем? Сами кушать ищут..

— Тетушка Ануш, а знаете что? Продайте мне одну.

— Зачем деньги, сынок? Что деньги? Пыль…

— А я на хлеб куплю. Променяю. Я вам кило хлеба, а вы мне курочку, а?

— Зачем тебе пеструшка? — удивилась Ануш. — Что делать будешь?

— Суп сварим. Мне моих кормить надо. Чтоб сил набрались на дорогу. Четыре девочки. Слабые они…

— Хороший малчик. Умный малчик. Как мой Карпуша. О других думает.

Она заплакала. То ли от жалости к внуку, уехавшему с отцом в город, то ли ей стало жалко девочек из изолятора. Сережа не понял. Ануш вытерла слезы, улыбнулась и сказала:

— Сама сварю…

Через час, когда ребят разбудил горн и они высыпали во двор, их глазам представилась такая картина. Под большой треногой ярко пылал костер. С треноги свисала цепь с крюком, на котором висел большой медный котел. У костра на обрубке сидела тетушка Ануш и большой деревянной ложкой помешивала что-то в котле. А это «что-то» распространяло такой чудесный запах, что у всех слюнки потекли. Сергей, улыбаясь, скомандовал:

— Умываться быстро к ручью! Зарядка на сегодня отменяется. Дел много. После умыванья — завтрак. Потом поговорим.

Ели все вместе прямо под раскидистыми ветвями старой яблони. На чисто выскобленном столе, на аккуратных кусочках белой бумаги перед каждым лежала его порция хлеба. Стол накрывала Майя. Не пожалела, вырвала из блокнота для рисования белые листочки, так похожие на накрахмаленные салфетки. Посреди стола на большом деревянном блюде горой лежали румяные яблоки и груши, а рядом в эмалированной миске — крепкие красные помидоры, подарок тетушки Ануш.

Ложки так и мелькали. Ануш то и дело отрывалась от еды, чтобы подлить в миску то тому, то другому. Она сама принесла спрятанные «на черный день» фасоль и пшено. И суп вышел на славу. После ели помидоры, затем — яблоки и пили чай. Витька так налег на еду, что Сергею пришлось остановить его:

— Хватит, а то лопнешь.

Девочки помыли посуду. Сергей, не вдаваясь в подробности, рассказал о хлебе. А когда от имени всех поблагодарил Ануш и отдал ей целую буханку хлеба, тетушка Ануш расплакалась. Лицо ее улыбалось, а из глаз сами собой катились слезы. Ей же отдали две пачки соли, несколько коробок спичек, лампу-семилинейку и старые часы-ходики — все, что удалось найти в опустевших комнатах изолятора.

Остальной хлеб разделили поровну на семь частей. Сергей распределил, кому что нести. Выбросили из рюкзаков тяжелые и ненужные вещи: много разноцветных кремней, ракушек, кусков камня с золотистыми искорками, сосновых шишек. Авторитет командира неизмеримо вырос, и его приговор «выбросить» был окончательным и возражений не вызывал. Взамен выброшенного положили еще яблок, груш. Вместе убрали помещение изолятора, закрыли на замок и ключ передали Ануш. Потом расселись под развесистым орехом и стали ждать попутную машину в город.

Машины шли редко. Заслышав шум мотора, пионеры бросались к шоссе, махали руками. Но тяжелые, груженные доверху грузовики, юркие легковые «козлики», потрепанные «фиаты», и «форды», переполненные пассажирами, проносились мимо и исчезали за поворотом.

Солнце палило беспощадно. То и дело ребята бегали во двор к ручью — напиться. Когда время перевалило за полдень, во дворе Ануш пообедали сухим пайком, выпили по кружке крепкого настоящего чаю.

— Тетушка Ануш, а что будет, если Фаносопуло хватится… узнает, что хлеба нет, а одна накладная? — решился наконец поделиться своими опасениями Сергей.