Юрий Дьяконов - Лагерный флаг приспущен

— Лагерь, смир-но!.. Пионер девятого отряда Володя Иванов, на флаг!

И снова в торжественной тишине Вовка, печатая подошвами шаг, идет к мачте.

— Лагерный флаг поднять!

Вовка каким-то непостижимым образом видит сразу всех. Весь лагерь. Одновременно с ударом барабана и первым звуком Сережкиного горна поднялись над головами вожатых, председателей отрядов, звеньевых руки в торжественном пионерском салюте.

И алый флаг лагеря с золотой звездой, серпом и молотом пошел вверх. И будто это не Вовка тянул за шнур, а флаг сам, подталкиваемый взглядами четырехсот пар глаз, торжественно всплывал все выше и выше. Вовка видел, как покосил на него взглядом Сергей, как чуть приметно улыбнулся Андрей Андреевич, когда флаг достиг той невидимой точки, выше которой он не поднимался три долгих тревожных дня.

— У-у-у-у-ух! — вырвался единый вздох, когда флаг замер на долю секунды, а потом легко скользнул к самому верху мачты и расправил алое полотнище под свежим утренним ветром.

Когда шумная колонна лагеря прошагала к морю, в калитку мимо отсвечивающей на солнце широкой скамейки со спинкой из узких новых планок прошли шесть человек. Андрей Андреевич и пятеро пионеров. На маленькой, увитой виноградом веранде их встретила старая Ануш.

— О, сколько гостей! С утра дорогие гости — день хороший будет! Садись, пожалуйста. Кушай, пожалуйста. Это хороший персик. Чай пить будем, — захлопотала она. — Лаура, ты все знаешь, помоги стол накрыть.

— Спасибо, дорогая Ануш Григорьевна. Не беспокойтесь. Мы на минутку. Мы по делу.

— Дело? Дело потом. Гостя принять — первое дело.

— Ануш Григорьевна, мы от имени руксостава лагеря и всех пионеров просим извинить нас за то, что случилось. Это наша вина.

— А-а-а-а, Андрей Андреевич, — перебила его Ануш, — что извинить? Ты плохо делал? Нет. Сережа плохо делал? Нет. Давай о хорошем говорить будем!

Несмотря на протесты Ануш, ребята вручили ей найденные яблоки.

Сергей на вытянутых руках принес и поставил на стол, покрытый белой парадной скатертью, большой сверкающий медью самовар. Он клокотал от напряжения и стрелял через дырочку в крышке струйками пара.

Лаура с Ануш хлопотали вокруг стола. Расставляли блюда с яблоками, грушами, персиками, вазочки с любимым Сережкиным алычовым вареньем.

Во время чая Ануш особенно заботливо ухаживала за Вовкой Ивановым.

— Худой какой. Бледный какой, — говорила она Вовке. — Фрукта кушать надо — румяный будешь, как персик! — и, обращаясь к Андрею Андреевичу, хвалила Вовку: — Такой маленький — все понимает! Пришел. Говорит: «Я тебе, бабушка, сказки рассказывать буду. Весело будет — болезнь пройдет». Хорошо рассказывал — прошла болезнь. Как доктор…

Арка многозначительно смотрел на Боба, порывался что-то сказать и даже наступал ему под столом на ногу. Сидевший рядом с Бобом Андрей Андреевич поморщился, усмехнулся и сказал:

— Послушай, Арутюн. Ты хочешь, чтобы Боб сказал свою речь? Так скажи ему прямо. Зачем же мне каблуком туфли топчешь?

Арка покраснел, вскочил и принялся извиняться. А все вокруг смеялись.

Боб может и еще бы тянул, но Снайпер, напоминая о себе, тихонько вежливо гавкнул. Тогда Боб встал и, путаясь, начал свою речь:

— Дорогая тетушка Ануш! Я… мы все очень просим вас принять от нас подарок. Чтобы, значит, никакой… жулик не залез больше в сад, мы решили подарить вам Снайпера. Нам ведь уезжать скоро, — с грустью добавил он. — Снайпер, ко мне!

Снайпер в три прыжка влетел на веранду и затанцевал всеми четырьмя лапами, выражая радость и готовность к любому заданию.

— Собаку даришь? А жалко не будет? Чистый горский овчарка!

— Нет. Снайперу у вас хорошо будет. А нам все равно ехать.

— Спасибо! — поклонилась Бобу Ануш. — Хорошо подарил. Собака — друг человека. Он не обманет. Спасибо, Боря.

Все радостно заулыбались. Ануш тихо позвала:

— Снайпер!

И молодой пес, почувствовав в ней друга, доверчиво подался вперед, усиленно замахал хвостом. Ануш похлопала рукой по коленям, и он положил на них свою голову с черной лоснящейся шерстью, ткнулся носом ей в руку.

— Хороший хозяин будет. Весело жить будем, — сказала Ануш. — Ну иди, Снайпер, гуляй.

Пес вопросительно посмотрел на Боба.

— Гулять! — подтвердил Боб.

И Снайпер, спустившись с веранды, побежал между деревьями. Потом — вдоль забора, принюхиваясь, изучая, осматривая все углы двора, который отныне становился его домом и охрана которого вскоре, с отъездом ребят, вручалась его неподкупной собачьей совести.