Юрий Дьяконов - Лагерный флаг приспущен

— Ты знаешь его? — спросила Лаура, когда Вовка отошел.

— Кажется, знаю. Завтра точно скажу.

После костра к Андрею Андреевичу зашел сельский почтальон Аббас и вручил письмо. Он хотел уже надорвать конверт, как заметил странно длинный адрес. Прочел внимательно и улыбнулся.

«…Начальнику пионерского лагеря «Металлист»… — все, как обычно. Но ниже круглым женским почерком приписано: «Вручить Алексею Клещову». И еще ниже, совсем уже мелко: «В собственные руки!!!»

— Ишь ты, «в собственные». Да еще с тремя восклицательными знаками, — удивился Андрей Андреевич. — Значит, есть в этом надобность, — он положил письмо на подоконник и, продолжая улыбаться, вышел из домика — нужно обойти корпуса лагеря перед сном.

После отбоя Сергей заступил на дежурство. В первую смену, с десяти до двенадцати ночи. Подошла Лаура.

— Угомонились девочки? Чего они распищались?

— Неизвестный положил ежика на кровать…

— Ну а ты что? — улыбаясь, спросил Сергей. Шутки с безобидными ежами ему давно знакомы. Сам когда-то пугал.

— Сюда положила, — показала она беретку, в которой, свернувшись колючим клубком, лежал ежик. — Вот он.

— Давай выпустим? С гостинцем, — Сергей наколол на колючки ежа яблоко. Лаура опустила его на кучу сухой травы. Долго стояла тишина. Невидимый в темноте ежик не шевелился. Хитрый! Потом зашелестело.

— Домой поехал. Подарок нести, — тихонько засмеялась Лаура.

Они шли вдоль изгороди, которой обнесен лагерь. У Лауры Сережкин электрический фонарик. Плечо Сережки ощущало приятную тяжесть малокалиберной винтовки ТОЗ на ремне. Лучше бы, конечно, берданку, с которой ходит медбрат Леня Дашков. Из той уж если бабахнешь! Но «бабахать» за всю смену никому не приходилось. Это только в крайнем случае. Да и малокалиберная винтовка — тоже оружие. Две доски просаживает. Навылет.

В лесу у подножья горы трещат цикады. Где-то далеко соревнуются два лягушачих хора. Над кустами светлячки прочерчивают зеленые трассы. Красиво! Один угодил прямо на беретку Лауры. И мерцает. Как звездочка.

Маршрут Сергея с Лаурой — по двум сторонам лагеря, вдоль дороги. С противоположной стороны ходят другие. Иногда они встречаются на углу. Перекинутся двумя словами и разойдутся снова. Спать не хочется совсем.

Лаура дежурит в первый раз. Девочек совсем не назначают. Только она добилась.

— Разве я хуже, чем мальчик? — сказала она начальнику. — Я сильная. Я ничего не боюсь… мои, как это называется?.. Свер-стни-ки — там, в Испании, знаете что делают?.. Там, правда, опасно…

Лаура шла молча. Сергей услышал, как она вздохнула.

— Я знаю, о чем ты думаешь.

— О чем, амиго? [1] Друг (исп.).

— Об отце. Как он там…

— Да, амиго, да, — и опять замолчала надолго. — Понимаешь, Сережа. Вот мы тут. В лагере. Все у нас есть. И Советская власть. И Красная Армия… Бояться нам нечего. А там…

— Ты боишься за отца?

— Правда если: боюсь немного… Хоть он сильный. И очень смелый. И опытный… Его, знаешь, как товарищи уважают! Но я сейчас о другом думала. Хочу туда…

Лауре было всего четыре года, когда ее отец, испанский коммунист Хосе Веласкес, спасая семью от преследований диктатора Примо де Ривера, покинул родную Астурию. [2] Провинция Испании. Здесь, в великой Советской России, нашел он приют и работу, защиту и кров для жены и дочери. Лаура плохо помнит свой родной город Овьедо. С первого класса она училась в русской школе в одном из маленьких городков Донбасса, где отец работал в шахте. Выросла среди русских и украинцев, она хорошо говорила на этих языках. А испанским владела в совершенстве. Отец требовал, чтобы дома жена и дочь разговаривали по-испански. «Человек, забывший родной язык, — не испанец!» — говорил он.

В прошлом году коммунист Хосе Веласкес, наконец, добился решения ЦК и нелегально, через Францию, вернулся в Испанию, где уже назревали грозные события…

Сергей очень уважал Лауру. Она была какая-то необыкновенная. Не такая, как другие. Может, потому, что ее отец там, в далекой Испании, борется за победу рабочего класса. Может, потому, что Лаура ни в чем не уступала ребятам. Так же прыгала, бегала, лазила по деревьям. Никогда не хныкала и ничего не боялась, И еще Сергей заметил, что не только он, а все ребята при Лауре становились будто умнее, взрослее и мягче. И если Лаура хвалила какого-то парня, он смущался. А другие втайне завидовали ему. Лаура всего на полгода старше, но она кажется Сережке совсем взрослой. И он как-то робеет перед нею.