Лидия Чарская - Том 35. Бичо-Джан Рассказы

И закоченевшею без перчатки рукою Ванечка лезет в карман, достает оттуда тщательно сложенную бумажку и передает Нусе.

— Недалеко отсюда, советую сейчас же махнуть туда, сказать, что де Ванечка Алчевский отказывается от вашего урока, мне передает. Так, мол, и так, считаю себя не хуже его, а по тому случаю прошу любить и жаловать аз многогрешную!

— Да ведь они вас хотели, а не меня; и потом, как же вы-то, вы-то, Алчевский, без урока останетесь? — лепечет смущенно Нуся.

— Перестаньте, пожалуйста, не до сентиментов тут… Говорю вам, лучший урок себе оставил, а вам менее выгодный предложил. Берите и не смущайтесь. А что против вас ничего не будут иметь — за это уж я ручаюсь. Повторяю вам — учить придется девочек. Пожалуй, родители даже рады будут, что не студент, а курсистка будет учить их девочек… Итак, не зевайте: сегодня же отправляйтесь по адресу, который я вам дал.

Ванечка говорит убедительно, но почему-то не глядит в глаза Нусе: ему точно совестно…

Нуся понимает, что он просто из сострадания отдает ей свой урок.

"Милый Алчевский, чем я отплачу ему за это!" — думает она.

Нуся колеблется. Не отдать ли, не вернуть ли великодушному Ванечке бумажку с адресом, не отказаться ли от предложенного им с такой готовностью выхода или же принять его жертву? Ведь он нуждается, вероятно, не меньше ее, Нуси, и, кроме того, у него целая семья на плечах.

"Нет, нет, пусть этот заработок остается за ним", — решает она.

И Нуся уже протягивает руку с сжатой в пальцах бумажкой. Ей хочется крикнуть Алчевскому: "Не надо, не надо… Я не приму вашего великодушного порыва… Я не могу принять…"

Но слова замирают у нее на устах… Алчевского уже нет подле… Пока она колебалась, борясь сама с собою, он успел встать и незаметно уйти.

Его высокая фигура быстро тает теперь вдали за решеткою сквера.

Нуся долго провожала Алчевского глазами, и сердце девушки примирилось с недавней обидой как вполне заслуженной, покоренное лучшею силою светлой человеческой души…