– Что же ты, Мишечка мой, так долго думал? – вдруг заговорила девчонка Машкиным голосом и, сильно тряхнув головой, рассыпала по плечам волосы.
Вот я тупица. Да как же я её не узнал? Это же моя Машка.
– Милая моя, родная девочка, прости меня, бездарного и тупого путешественника. Не узнал, не узнал, не узнал…
– Ладно, не кори себя, – погладила меня Машка по голове, – приезжай скорее, я же жду тебя. Как ты долго добираешься…
– Да вот видишь, милая, – я раскинул в стороны руки, – то одно, то другое, ну никак быстрее не получается.
– Старайся, мой мальчик, старайся, я так переживаю.
Вдруг я заметил на палубе какой-то шевелящийся свёрток.
– Что это там у тебя? – испуганно спросила Маша.
Я бросился к пакету, разорвал его, и оттуда появился живой гусь. Вот это фокус. Вроде баба Фрося говорила, что он неживой. Как он тут оказался?
– Да это гусь! – объявил я. – Новогодний гостинец.
– Ты что, Миш, – удивилась Маша, – какой же это гусь? Ты что, лебедя от гуся не можешь отличить?
Гусь, то есть… теперь уже лебедь, недовольно вытянул шею, словно пытаясь ущипнуть меня за ногу, приблизился к Марии, та села на него верхом, и лебедь поднял её высоко в небо.
– Маша, Маша-а-а! – закричал я. – Вернись! Ма-а-ша-а-а!
В это самое время из трюма вылез Федя и громко рассмеялся:
– Эка прибило тебя, Миха. Ты чего орёшь-то? Куда ты там её выпроводил?
– Кого? – не понял я спросонок.
– Ну Машку свою. Что там тебе приснилось?
Наконец-то я сообразил, что это мой очередной сон.
– Улетела, – буркнул я, протирая глаза.
Из динамика раздался знакомый голос художника: «Дождь всегда вызывает у меня тревогу, как будто перед открытием тайны, предчувствия чего-то. Это чувство объяснить себе я никогда не мог. Что-то похожее на испуг, жалость к самому себе, в общем, то, что называют одиночеством. Я люблю в дождь сидеть в этом кафе. Потемневшие зеркала, в которых ничего не отражается, облупившаяся позолота на рамах, закопчённый потолок, не хватает только лампочки на пыльном шнуре, горящей вполнакала, и обгоревших спичек, приклеенных к потолку. И ещё раз я вдруг поймал себя на мысли, что я не помню, где я и кто я».
Проснувшись окончательно и заметив за бортом городские огни, я спросил:
– Дядь Федь, уже приехали?
– Практически да. Слушай, Миха, я тебя высажу у старого автовокзала. Там возьмёшь такси – и вперёд. Где твоя дева Мария живёт?
– Улица Добровольского…
– А-а, это микрорайон Северный. Здесь, кстати, не очень-то далеко. Вытащи свой диск, а то снова забудешь.
– Дядь Федь, если вам он понравился, оставьте диск себе, – предложил я, – у меня ещё есть дома один. Юрий Леонидович подарил один маме, другой – папе. Так что у нас два.
– Даже как-то неудобно. Диск-то для друзей…
– Ну мы же теперь с вами друзья? – сказал я.
– Ну ладно, спасибо тебе. Хороший ты пацан. Молодец. Я рад, что познакомился с тобой. Да, запиши мой адрес, телефон… Если что, звони.
Мы обменялись телефонами, адресами, и тут я вспомнил о гусе.
– Ой, дядя Федя, у меня для вас ещё один подарок.
– Какой? – насторожился мой спутник.
– Вот, – я вынул из рюкзака большой свёрток и положил на спальник, – это гусь.
– Что ещё за гусь?
– Ну, баба Фрося мне в дорогу дала, – пояснил я. – Да вы не волнуйтесь, он свежий, ещё сегодня утром бегал по двору.
– Да я-то не волнуюсь, – говорит Федя, – но извини, гуся не возьму.
– Почему? – удивился я.
– Потому что это крохоборство какое-то, а не подарок.
– Это ещё почему кро… хро… хробор…
– Ну как я могу взять гуся? Старуха тебе его подарила, а я заберу. Да он мне поперёк горла встанет, твой гусь. Ты чего, сынок? – Он развёл руки в стороны.
– Дядь Федь, придётся взять, – настаивал я. – Сейчас всё объясню. И думаю, вы меня поймёте.
– Ну хорошо, – согласился водитель. – Объясни. Только…
– Погодите, погодите! Понимаете, тут какое дело. Я к Машке домой не пойду, потому что там её родители.
– Почему? – удивился Федя. – Проехал тыщу километров, чтобы на улице с девкой погулять? Ты чего, Миха? В своём уме?
– Нет, не по улице. Машка отпросилась у родителей встречать Новый год у подружки. А у той родители уехали, и мы будем встречать Новый год вчетвером: я, Маша, подруга и её парень. Вчетвером. Все свои – в смысле ровесники. Понятно? А Машкины родители даже не узнают, что я приезжал в Ростов, иначе это сразу станет известно моим родителям. А если мои родители узнают, то… понимаете… ну… Дядя Федя, этот гусь ну не в тему.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу