Макс Бременер - Тебе посвящается

— В каком отношении? — хладнокровно спросил Станкин.

— В том! — раздраженно ответил Валерий. — В фельетоне.

— Что касается этого материала, — с расстановкой произнес Стасик, — то его, к твоему сведению, моя редакторская рука вообще не касалась. Я там, между прочим, намеревался придаточное предложение переделать в причастный оборот, а потом не стал, знаешь ли…

— Плевал я на причастный оборот! — вспылил Валерий. — Какую вы загнули ерундовину со снежком!

— Ты считаешь, раздули? — осведомился Станкин, неумолимо оставаясь в рамках мирной беседы. — Возможно… Но лично я, вообще говоря, не сочувствую тем, кто забрасывает в класс снежки.

— Я, что ли, им сочувствую! — заорал Валерий, выведенный из себя спокойствием и округлыми фразами Стасика. — Да Хмелик-то тут при чем?!

— А, так конкретно Хмелик, по-твоему, зря попал в фельетон?

— Правильно, Стасик, — сказала Лена вкрадчиво, ласково и жалостливо, как говорят взрослые с маленьким несмышленышем. — Правильно, умница!.. А сейчас я тебе лучше еще объясню. Икс кинул в окно снежок. Так, Стасичек?.. А Валерий — видишь этого мальчика, его зовут Валерий Саблин — Валерий утверждает, что икс не найден, что икс не есть Леня Хмелик. Видишь, как просто?..

— Я этого парнишку как раз не знаю, — слегка растерялся Станкин.

— Я его знаю! — с вызовом ответил Валерий.

— Погоди, — отстранил Валерия подошедший Гайдуков. — Кончайте вы воду в ступе толочь!.. Станкин! Ты мой велосипед видал?

— Видал, — ответил озадаченно Станкин. — Но, собс…

— Подходящая машина?

— Да. А, собс…

— Нравится?

— Безусловно… — Станкин не успевал выразить недоумения между быстрыми, короткими и властными вопросами Игоря.

— Так вот: если от забора во дворе ты хоть одним снежком из десяти угодишь в форточку вашего класса — или нашего, все равно, — велосипед — твой! Безвозмездно! За одно попадание…

Неожиданное предложение Гайдукова всех развеселило. Ляпунов, который особенно загорелся, настаивал, чтоб после уроков Станкин выполнил упражнение, заданное Игорем, при всем классе, и уже оповещал одноклассников о предстоящей потехе.

— Собственно… — сосредоточенно проговорил Станкин только потому, что уже два раза начинал произносить это слово. (Он всегда заканчивал начатое.) — Не исключено, что я… — Стасик с беспокойством взглянул на воодушевленно суетящегося Ляпунова, — не попаду в форточку. Из этого следует…

— …что одиннадцатилетний мальчишка подавно в нее не попадет! — докончил стремительно Игорь, рядом с которым не только обстоятельный Стасик, но и кто-нибудь порасторопнее частенько выглядел мямлей.

— Дашь опровержение, понял? — бросил Валерий затюканному редактору и поспешил на третий этаж, в 5-й «Б».

…Пятиклассники интересовались единственно спортивной стороной поступка Хмелика. Они пропустили мимо ушей ядовитые слова, сказанные в осуждение Лени по радио: эти слова были частью чересчур мудреными, а частью привычными — и тоже слишком.

Хмелик был для ребят из параллельных классов, сбегавшихся на него поглядеть, пареньком с завидно меткой рукой, который ловко созорничал, но — случается со всеми! — попался. И они спорили без устали: мог Хмелик угодить через форточку в класс с первого раза или не мог? Многие настаивали, что сначала был недолет и только потом уж — попадание… Гена Конев повторял всем любопытным одно и то же:

— Хмель ни в какой класс ничего не закидывал. Мы с ним играли в снежки и ни от кого не прятались, его и увидели из окна. А он даже мне снежком не влепил!

Иногда Конев еще добавлял:

— У него вообще по физкультуре тройка.

Увидев вместо мускулистого дискобола худенького, смирного и печального мальчика с тройкой по физкультуре, любопытные расходились. Что касается одноклассников Хмелика, то их не нужно было убеждать, что Леня не виноват. Они сочувствовали ему. И лишь две одноклассницы преследовали Хмелика коварным вопросом:

— Леня, почему у тебя в волосах нет пера?..

Если б Хмелик клюнул и спросил: «Почему у меня должно быть перо?» (на это девочки очень рассчитывали), — тут бы они ему великолепно ответили: «А дикари без перьев не бывают!» И получился бы намек на «дикарство», о котором говорилось в фельетоне.

Но Хмелик рушил хитрые планы девочек: на их вопрос, такой нарочно нелепый и интригующий, он не отзывался вовсе… Он шагал по коридору и молчал, кто бы с ним ни заговаривал.