Макс Бременер - Тебе посвящается

— Коммунистическое воспитание — это воспитание правдой… — начал Валерий и остановился.

Слушали плохо — точнее, совсем не слушали. Шептались, перебрасывались записками. На миг он почувствовал себя беспомощным.

— Коммунистическое воспитание — это воспитание правдой, — повторил он с отчаянной решимостью.

Зинаида Васильевна ободрительно качнула головой. Как член редколлегии школьного радио, она присутствовала теперь на каждом заседании комитета.

— И вот, — продолжал Валерий, — это обязательно надо помнить. А мы все говорим, между прочим, что наша школа всем пример. И другим позволяем так говорить. По-моему, это выходит неправда. Какой же мы пример? Взять хоть то, что у нас Лаптева избили, Хмелика избили. Ведь это…

— Мне, например, известно, — прервала Котова, — что Лаптев и Хмелик расшиблись при падении. У нас на переменах, бывает, носятся эти пятиклассники прямо, простите, как угорелые, так что ничего удивительного нет. А насчет избиения я лично слышу в первый раз.

— И все-таки это было, хотя вы не слышали, — снова заговорил Валерий. — Лаптева вот перепугали до того, что он, я узнал, переходит учиться в другую школу.

— Ну и трус! — небрежно бросил кто-то.

— Конечно, плохо, что он струсил, я согласен, — сказал Валерий, — но плохо и то, что было от чего струсить.

— Думайте, что говорите, — сухо посоветовала Котова.

— Я как раз много думал, — искренне ответил Валерий. — И считаю: можно найти тех, кто бил Лаптева и Хмелика; кто в переулке околачивается и карманы малышей выворачивает. Но их некоторые у нас не хотят замечать, чтоб не уронить школу в глазах района. Рассуждают, наверное, так: раз мы пример, как же у нас может быть неблагополучие? А вот есть! — Это у него против воли вырвалось со злостью. — И нечего нам другим себя ставить в пример! Давайте лучше мы сами будем с кого-нибудь брать пример!

Он сел, взмокший от волнения, ощущая, что говорил не очень складно, но все-таки неопровержимо. Вытер платком лицо, шею и исподлобья поглядел на ребят: всколыхнули ли в них что-либо его слова?..

Ему мягко улыбнулась Лена. Поощрительно подмигнул Станкин. Валерий взглянул на Гайдукова. Ошибиться было невозможно: Игорь украдкой играл в «балду» с комитетчицей-десятиклассницей. Физиономия его становилась попеременно то напряженно-озадаченной, то лукаво-ликующей. И, когда партнерша, уже в тупике, морщила лоб, отсрочивая поражение, Игорь смотрел на нее со свирепым нетерпением. Он ушел в игру с головой.

Валерий оцепенел. Он не был пай-мальчиком и сам на скучных уроках ухитрялся незаметно играть с соседом в «балду» — отчего не скоротать время? Но сейчас… Как мог Игорь развлекаться пустяками, когда он, Валерий, говорил о самых важных для школы вещах!

Вконец расстроенный, Саблин плохо соображал, что доказывала Зинаида Васильевна. А она доказывала, что нет оснований подозревать расправу там, где просто-напросто упали и ударились два ученика из-за собственной разболтанности и несобранности.

— Давайте поэтому поборемся с разболтанностью отдельных учащихся на переменах, — сказала Зинаида Васильевна.

Румяная девочка в накрахмаленном фартуке, с толстой холеной косой — председатель совета дружины — записывала речь Зинаиды Васильевны в тетрадь. Валерий смотрел на нее, и ему отчего-то было жаль аккуратную девочку, хотя ругала Котова как раз его.

— По просьбе Саблина, — говорила Котова, — секретарь комитета комсомола Гайдуков и я беседовали с Костяшкиным и Шустиковым, которых Саблин считал обидчиками малышей. Но он подозревал их зря. Костяшкин сейчас по всем предметам успевает, дисциплина у него прихрамывала в прошлом. А Шустиков и вообще паренек скромный; он, правда, далек от коллектива, однако стоит его, пожалуй, принять в комсомол — это его втянет в коллектив. Ни о каких проступках этих ребят нам никто не сообщал — не то что о «бедном мальчике» Хмелике, который попал снежком в тот самый класс, где учится его вожатый Саблин! Какие Саблину надо из этого извлечь уроки?..

Дальше Валерий некоторое время не слушал. К чему? Какие можно извлечь уроки из того, чего на самом-то деле — он знает — в жизни не было?.. Он только следил с полусонным любопытством за движением руки председательницы совета дружины: кажется, много уже написала…

Потом Зинаида Васильевна возвысила голос. Валерий заставил себя прислушаться.

— Саблин не смеет этого утверждать… У нас некому и некого бояться! У нас замечательная школа, из которой вышли такие всем известные люди…