Ян Аарри - Записки школьницы

Вот какая глупая была я восемь лет назад.

Сейчас я учусь в пятом классе и скоро перейду в шестой. А в шестом никто вообще не может быть слишком глупым. Хотя, конечно, среди мальчишек встречаются довольно неразвитые. Вовка Волнухин, например, дёргает постоянно девочек за косички. Ну а разве можно назвать умным или развитым мальчишку, который устраивает глупые развлечения с чужими косичками?

Сегодня произошёл несчастный случай. Я получила двойку. Первую двойку за всю свою жизнь.

Вот как это случилось.

Нам задали очень непонятную задачку о двух пешеходах, которые вышли из пункта «А» и направились в пункт «Б». Что им там было нужно, — неизвестно. Но пешеходы должны были пройти тридцать восемь километров и прибыть на место в такое время, которое сошлось бы с ответом в задачнике.

Эту задачу я решала час, решала два часа и, наконец, решила, что пешеходы — ужасно глупые люди. Подумайте сами: идут пешком тридцать восемь километров и не догадаются сесть на электричку или подъехать на попутной грузовой машине. В общем-то, несообразительные пешеходы шагали и шагали и дошатались до того, что запутали мне всю задачку.

Чтобы лучше понять, как всё-таки передвигаются они от пункта «А», до пункта «Б», я нарисовала одного пешехода впереди, а другого сзади. Но ничего хорошего из этого не получилось. Тогда я выкрасила переднего пешехода в зелёный цвет, а заднего разукрасила, как зебру, разными красками, но ответ всё равно не получился.

— Дикари какие-то, а не пешеходы! — сказала я и поставила им по единице. За поведение! И за глупость!

И вот за этих несообразительных пешеходов я и схлопотала двойку.

Ну, где же справедливость?

Пешеходы не умеют ходить по дорогам, ничего не понимают, а я должна почему-то умножать, делить и складывать разные числа да получать двойки.

Терпеть не могу математику и с удовольствием не учила бы её, но папа и мама сказали, что примут меры, если у меня появится хоть ещё одна двойка по арифметике. Какие они примут меры — ещё неизвестно, только я думаю, что ничего хорошего они, конечно, не примут. Подозреваю, что папа тогда ни за что не купит мне часы, о которых я мечтаю с первого класса, а мама не сделает мне летний сарафанчик.

Да, придётся отложить писание книги и сесть за арифметику. Всё-таки неизвестно ещё: получится у меня книга или не получится, а двойка непременно получится, если я не решу сегодня все задачки.

Ну, с задачками всё в порядке. Две решила сама, три списала утром у Нонки. Между прочим, списывать лучше всего, конечно, у Нонки. Она решает все задачки правильно и никого ещё ни разу не подвела.

А теперь продолжу свои записки и, чтобы было интереснее их читать и слушать по радио, расскажу немного о себе.

Мне двенадцать лет и семь месяцев, но выгляжу я гораздо старше. Некоторые дают мне тринадцать и даже четырнадцать лет. Наверное потому, что у меня густые, чёрные волосы, высокий лоб и сильная воля. Силу воли я воспитываю уже две недели. Утром делаю гимнастику и обтираюсь холодной водой, а твёрдый характер закаляю уборкой комнаты и мытьём грязной посуды.

Какая я? Хорошая? Плохая?

Папа говорит: каждый человек считает себя хорошим, но хвалит себя сам только тот, кто знает, что его не похвалят другие. А дядя Вася сказал недавно: «Только пустые и глупые люди кричат о том, что они всех умнее, всех лучше».

Я про себя ничего не скажу. И не потому, что боюсь, как бы не подумали, будто я глупая, а потому, что, честно говоря, сама не знаю, какая я. Да и, кроме того, разве это так просто угадать, кто плохой, кто хороший.

Наши учителя, например, очень хорошо относятся к зубрилам и тихоням, всегда хвалят их, ставят всем в пример. Конечно, ничего удивительного в этом нет, потому что каждому учителю интересно, чтобы у него в классе было побольше отличников и поменьше шума.

А для наших ребят нет ничего хуже зубрилы, потому что каждый раз, когда не успеешь выучить урок и когда приходится «плавать» и «пускать пузыри» перед столом учителя, он всегда кивает на зубрилу и спрашивает:

— Почему же вот он (или она) знает, а ты не знаешь? Потому что он прилежный, а ты ленивая! Потому что он думает об уроках, а ты, наверное, по улицам гонялась весь день!

Конечно, учителя не говорят так грубо, но в общем-то их надо так понимать, а уж двойку они ставят без всякой жалости.

Не любят ребята и тихонь, а не любят потому, что знают их сверху донизу. Вот, например, учитель видит перед собою тихого, вежливого мальчика, который сидит и смотрит умильно в глаза учителя, словно ждёт, когда он ему шоколадку в рот положит. Учитель, конечно, радуется, что у него такой внимательный ученик. Радуется потому, что видит его сверху и только глаза. Ну, а мы-то знаем, чего стоит образцово-показательное поведение этого тихони. Мы видим, как он старается достать ногою сидящего впереди, как левой рукой щиплет соседа, а правой укрепляет в парте кончик пера, чтобы потом «играть на нервах», как говорят ребята. Такого показательного тихоню надо бы выставить вон из класса, а учитель смотрит на него с удовольствием и, может быть, думает: «Ах, какой чудесный мальчик! Ах, если бы все были такими!»