Астрид Линдгрен: Крошка Нильс Карлссон

Бертиль рассмеялся.

— Ты что, в самом деле думаешь, что я могу спуститься к тебе через эту дыру? — сказал он.

— Нет ничего проще, — заверил его малыш. — Тебе нужно только нажать на этот гвоздь, рядом с дырой, и сказать вёртыш-вёртыш-перевертыш . И ты станешь таким же маленьким, как я.

— Это правда? — засомневался Бертиль. — А как же я тогда снова стану большим, когда придут мама с папой?

— Точно так же, — успокоил его домовой. — Опять нажимаешь на гвоздь и говоришь вёртыш-вёртыш-перевёртыш.

— Странно, — сказал Бертиль. — А ты можешь стать таким же большим, как я?

— Нет, я не могу, — признался домовой- Жаль, конечно. А как всё-таки было бы здорово, если бы ты заглянул ко мне на минутку.

— Ладно уж, — сказал Бертиль.

Он заполз под кровать, нажал указательным пальцем на гвоздь рядом с крысиной норой и сказал вёртыш-вёртыш-перевёртыш. И правда, Бертиль вдруг стал таким же маленьким, как Крошка Нильс Карлссон.

— Ну что я говорил! Можешь называть меня просто Ниссе, — сказал домовой и протянул вперёд руку. — А теперь прошу ко мне в гости!

Бертиль чувствовал, что происходит что-то неслыхано интересное и удивительное. Он просто горел нетерпением поскорее войти в тёмную нору.

— Осторожнее на лестнице, — предупредил Ниссе. — Там в одном месте перила обрываются.

Бертиль стал медленно спускаться вниз по маленькой каменной лестнице. Надо же, он и не подозревал, что здесь есть лестница. Она привела их к запертой двери.

— Подожди, я сейчас зажгу свет, — сказал Ниссе и повернул выключатель. На двери висела табличка, на ней аккуратным почерком было выведено: «Домовой Нильс Карлссон».

Ниссе открыл дверь, повернул другой выключатель, и Бертиль вошёл в его жилище.

— У меня здесь довольно уныло, — сказал Ниссе, как бы извиняясь.

Бертиль огляделся по сторонам. Комната оказалась маленькой и холодной, с одним окошком и кафельной печкой в углу.

— Да, здесь могло бы быть поуютнее, — согласился он. — А где ты спишь ночью?

— На полу, — ответил Ниссе.

— Ой, разве тебе не холодно на полу? — воскликнул Бертиль.

— Ещё бы! Будь уверен. Так холодно, что каждый час я вынужден вскакивать и бегать, чтобы не замёрзнуть до смерти.

Бертилю стало очень жаль Ниссе. Сам-то он не мёрз по ночам. И вдруг ему в голову пришла одна идея.

— Какой же я глупый! — ахнул он. — Уж дров-то я, по крайней мере, могу раздобыть.

Ниссе крепко схватил его за руку.

— Неужели ты сможешь их достать? — воскликнул он.

— Конечно, — ответил Бертиль. И, озабоченно добавил:

— Но самое ужасное, что мне не разрешают зажигать спички.

— Ничего, — убеждённо сказал Ниссе, — Ты только достань дрова, а огонь я и сам разведу.

Бертиль кинулся вверх по лестнице, прикоснулся к гвоздю и… вдруг забыл, что надо сказать.

— Что я должен сказать? — крикнул он Ниссе.

— Всего лишь вёртыш-вёртыш-перевёртыш.

— Всего лишь вёртыш-вёртыш-перевёртыш, — повторил Бертиль, нажимая на гвоздь. Но никакого превращения не произошло. Бертиль как был маленьким, так и остался.

— Да нет же, скажи вёртыш-вёртыш-перевёртыш и больше ничего, — крикнул Ниссе снизу.

— Вёртыш-вёртыш-перевёртыш и больше ничего, — повторил Бертиль. Но всё осталось по-прежнему.

— Ой-ой! — закричал Ниссе. — Не говори ничего, кроме вёртыш-вёртыш-перевёртыш.

Тогда Бертиль наконец понял, произнёс вёртыш-вёртыш-перевёртыш и снова стал большим, да так быстро, что стукнулся головой о кровать. Он мигом выполз из-под кровати и помчался в кухню. Там, на плите, лежало много обгорелых спичек. Он разломал спички на мелкие-мелкие кусочки и сложил их в штабеля рядом С крысиной норой. Потом снова стал маленьким и крикнул Ниссе:

— Помоги мне перенести дрова!

Потому что теперь, когда Бертиль опять был маленьким, он не мог один снести вниз все дрова разом. Ниссе тут же примчался на помощь. Мальчики с трудом перетащили дрова в его комнату и свалили их на пол у кафельной печки. Ниссе даже запрыгал от радости.

— Настоящие первосортные дрова, — сказал он.

Он набил ими полную печку, а те дрова, что в неё не вошли, аккуратно сложил рядом в углу.

— Смотри! — сказал Ниссе.

Он уселся на корточки перед печкой и стал дуть в неё. Тотчас же в печке стало потрескивать и разгорелся огонь!