Юрий Третьяков - В плену у краснокожих

Все трое сразу остановились и посмотрели в одну сторону. В густом осиннике вдруг открылся солнечный просвет и сверкнула речка. Оттуда доносились всплески воды и дружные вопли множества голосов.

— Ну их… — сказал большой, но смирный Олег. — Пойдемте лучше еще куда-нибудь. Привяжутся еще… Ну их…

Щуплый востроносый Борька, по прозванию Буратино, ухмыляясь неизвестно чему, объявил:

— Мне ихний Стасёк так и сказал: «Поймаю — удавлю». А за что, спроси? Тоже мне, приходит раз: на, говорит, тебе черепаху. Пускай пока у тебя поживет, а то у меня мать ругается. Это, говорит, черепаха водяная, ей полезно быть в воде. Я ее и посадил в кадушку с дождевой водой, чтобы плавала. Прихожу, а мать говорит; я, говорит, твою пакость на помойку выкинула. Ишь, чертенок, чего обдумал! У ней голова как у змеи, а он ее в кадушку. А потом в этой воде белье стирать! Я скорей на помойку, но черепахи там никакой уже не было. Ее Федьке Калиныч украл и продал за шесть рублей и резину на рогатку. Резину потом я у него отнял, а шесть рублей — он клялся, аж заплакал — мать отняла. Успел он только за шестьдесят копеек мороженого съесть. А Стасек: ты, говорит, мне черепаху представь…

— Тебя бьют, а мы без грибов оставайся, — сказал Артур.

— Что ты! Что ты! — замахал руками Буратино, — Ты думаешь, я боюсь? Я ничего не боюсь! Он, может, и не тронет…

— А они сейчас кто?

— Как же, робин гуды! Этот лес у них теперь не Братковский, а Шервудский. Устраивают засады и стреляют королевскую дичь. Только раз у них королевской дичью была кордонщикова коза. А кордонщик как увидит, да как схватит палку, да как ударится за ними! Гнался от самого кордона аж до займища, а от займища через Яблоневую поляну до самого Склизкого брода. Начал разуваться, а они — через речку и убежали.

— Жалко, не поймал, — чмокнул языком Артур.

— А то Ленка Петрова пошла раз с братишкой за орехами, а они — вот они! Все с луками, а у Игорька — шляпа, а на шляпе перо! «Стой! Кто смеет ходить по нашему Шервудскому лесу?!», и все такое… Все по книжке. Книжка у Игорька есть — страшно старинная… И он все наизусть!..

— Зазнайка! — степенно поджав губы, сказал Артур.

— Это, конечно, не все… Только они, Ленка с братишкой, испугались, а Игорек говорит: не бойтесь, говорит, прекрасная леди! Смех, а? Это Ленка — прекрасная леди! Вся белобрысая, ободранная! Уж ладно была бы Галя с Набережной! Да, а орехов они не набрали. А у этих робин гудов целый вот такой мешочек, они наотнимали. Так Игорек велел все орехи этой Ленке отдать! Не верите? Мне Васяня рассказывал — он в игорьковском отряде был. Знаешь, говорит, как было жалко, а отдали, потому что, говорит, нельзя: сам Робин Гуд так делал — у богатых брал, а бедным отдавал. Я б, говорит, не отдал.

— А я слышал, что они сейчас индейцы, — сказал Олег. — Как будто теперь Игорек про одних индейцев читает и всем читать дает…

— Вот видишь, — повернулся к Буратино Артур. — А индейцы должны быть очень добрыми. Мы и по географии так учили. Они нас не только не тронут, а еще нам чего-нибудь дадут.

Но Буратино почему-то мало верил в прославленную доброту индейцев и тоскливо сказал:

— Да-а, дадут… Добрые… Стаська хоть разындейцем сделай, черепахи-то все равно нет…

— Вот что, — сказал Олег. — Чего мы будем зря Борьку подводить? Мало в лесу грибов?

— Ну и идите! — отрезал Артур. — Мне и здесь хорошо. Я чужих черепах не терял. Мне бояться некого… А! Чур, мой!

Под кустом стоял стройный подосиновик на толстой, не обхватить пальцами, высокой ножке. К его твердой рыжей шапке прилип сухой листок. Это был могучий гордый гриб — грибной богатырь.

Артур подскочил к нему, сорвал и положил в корзинку, в то же время шаря глазами по сторонам.

— Чур, вон тот я заметил! И вон те два! И около пенька! — Волоча корзинку, он проворно шнырял на корточках по кустам.

Олег шагнул в сторону и чуть не наступил на целое грибное семейство: большой, с тарелку, гриб-отец, гриб поменьше — мать, трое крепких подросших детей и один, совсем малютка, с трудом сумел поднять несколько сухих листьев и выглядывал из-под них, как из-под крыши.

— Эй, Борька! Вот гриб — это гриб! Иди скорей, пока не сорвал!

— Олег, Олег! Смотри! Мухомор! Ой и мухомор! Красивый.

Олег и Буратино поминутно бегали друг к другу. Артур молча ползал по кустам, наполняя корзину; одному лучше: никто твой гриб не сорвет.