Валентина Осеева - Динка

Мальчик бросил на землю сапожки и не помня себя помчался на знакомую дачу.

«Макака… Макака…» — повторял он в тяжелом предчувствии неожиданного несчастья… Задыхаясь от быстрого бега, он миновал крутую тропинку, бросился к забору и заглянул в сад. В саду было тихо и пусто. Сквозь поредевшие кусты и деревья виднелись заколоченные окна дачи… Ленька отодвинул в заборе доску и пошел к дому. Силы покинули его. Медленно шевеля ногами сухие листья, прошел он мимо забитой нежилой кухни; не сводя глаз с заколоченных досками окоп, приблизился к террасе…

Уехали… Уехали в город! Надежда вдруг острой радостью кольнула его в сердце. Макака уехала в город! Ну что ж, он поедет к ней туда, он хорошо помнит ее дом и улицу… Ленька глубоко вздохнул и, бросив последний взгляд на опустевшую дачу, пошел назад…

Но с крыльца террасы вдруг сбежала девочка и, остановившись в нескольких шагах от него, робко спросила:

— Ты Леня?

Мальчик оглянулся и узнал Анюту. Он часто видел ее вместе с Алиной и, обрадовавшись ей, как старой знакомой, подошел к крыльцу.

— Я — Леня… Они уехали? В город? На ту же квартиру? — быстро спросил он.

— Нет-нет, не в город… Они уехали насовсем… На Украину… взволнованно забормотала Анюта и, всхлипнув, достала из-за пазухи письмо. Вот тебе… Они всё ждали…

Ленька взял письмо, но в глазах его чужие строчки заплывали красными, огненными словами: «Найди меня, Ленька!»

А Анюта уже дергала его за рукав и со слезами повторяла:

— Беги же… Может, еще застанешь… В шесть часов уходит их поезд… Беги скорей! Что ты стоишь?

Ленька сунул в карман письмо и, не простившись с Анютой, бросился бежать… Из слов девочки он понял, что Динка уезжает далеко, но что ее можно еще застать на городской квартире. Заглянув на утес, он схватил брошенные около камня сапожки, еще раз прочитал Динкину надпись и пошел на пристань. Радостный, счастливый мир вдруг опустел… Леньке казалось, что и небо и земля стали серыми, пустыми, а жизнь его никому не нужной. Как будет он жить без Макаки?.. Кто скажет ему смешные неожиданные слова, кто улыбнется ему так, как улыбалась Макака, кому скажет он все, что лежит у него на душе?..

Ленька поднял голову и громко сказал:

— Найду! На край света заеду, а найду! Слышь, Макака? Где ты, там и я!

А на пристани, держа в руках письмо Марины, капитан строго наказывал собравшимся вокруг него мальчишкам:

— Найти, немедленно найти Леньку! Летите вихрем во все стороны, скажите, что его ждет мать, сестры! Что я велел ему сейчас же бежать на пристань!

Мальчишки вместе с Трошкой и Минькой, как стая галок, разлетелись по дачам…

Но Ленька пришел сам.

— Капитан… — сказал он дрожащим голосом. — Спасибо вам за все… Только я уже не матрос. У меня теперь другая судьба… Я уезжаю…

Капитан положил руку на его плечо.

— Я не знаю семьи, которая хочет усыновить тебя… Но в каждой строчке этого письма… бьется живое сердце! — Капитан протянул Леньке полученное им письмо: — На и прочти его по дороге. Вот тут тебе оставлены и деньги. С пристани возьмешь извозчика… Спеши, у тебя мало времени…

Он протянул Леньке руку; мальчик благодарно пожал ее.

Знакомый берег медленно удалялся. Ленька стоял на палубе и не отрываясь смотрел на утес… Заходящее солнце освещало белый камень, и мальчику казалось, что он видит написанные па нем слова: «Найди меня, Ленька!»

Когда утес совсем скрылся из глаз, он вынул из кармана оба письма и внимательно прочел их. Слова были теплые, ласковые. Ленька почувствовал, что они написаны от всего сердца… Он вспомнил другие слова, сказанные ему на берегу дядей Колей: «Слушайся старших», — и, опустив голову, словно издалека увидел спокойные лучистые глаза Марины, увидел добрую, жалостливую Мышку, строгую, холодную Алину… Но всех их заслоняла собой Макака. Она плакала и сердилась, повторяя одни и те же слова: «Найди меня, Ленька!»

«Да ладно тебе! Еду уж. Не идет ведь пароход-то шибчее…» — мысленно ответил он ей.

Над Городской квартирой Арсеньевых нависла черная туча.

— Мама, уже пять часов! — волновалась Алина.

— Ничего. Мы можем выехать в половине шестого, — стараясь казаться спокойной, отвечала мать.

Все вещи были сложены и сданы в багаж. Кулеша, сидя верхом на стуле, держал на ладони часы… Марина уже расплатилась с хозяином, попрощалась с дворником Герасимом… Никич пошел за извозчиками.

— Мама, вдруг дедушка Никич не найдет извозчиков! — нервничала Алина.