Юрий Третьяков - Рыцари Березовой улицы

— Откуда мы столько платьев возьмем? — сказал Пушкин. — Хоть бы для них достать…

— Для них мы достанем! — уверенно заявил Кот. — Для них мы достанем, как из пушки! У Светланы и у твоей сестры… Пошли сейчас! А вы, пацаны, сидите пока тут, должны подойти Борис и Зямка — принесут такую игру — «Конструктор». Вот игра! Одних настоящих гаечек и винтиков целых два коробка!

Девочки играли возле дома, где жил Пушкин.

Завидев ребят, они сели рядышком на скамейке под окнами и сделали вид, что никого не замечают.

Кот без лишних приготовлений направился прямо к скамейке, энергично пожал девочкам руки и, сказав Нинке: «Ну-ка, подвинься!» — сел рядом со Светланой.

Пушкин подсел к сестре, а Сережка и Алик остались стоять.

Кот, не говоря больше ни слова, подробно оглядел Светланино платье и даже пощупал материю двумя пальцами. Светлана покраснела, с недоумением косясь на него.

— Такое дело… — загадочно сказал Кот, уставя на Светлану внимательный и хитрый взгляд своих карих глаз. Хорошее платье! Ишь ты, елочка и еще что-то нарисовано… Это какое платье — новое?

— Не очень, — еще больше покраснела Светлана.

— А у тебя много еще таких?

— А зачем тебе?

— А просто. Сколько штук?

— Ну, пять… А что?..

— Это хорошо, — одобрительно кивнул Кот.

Проходившая мимо Антонина Ивановна замедлила шаги, прислушиваясь к разговору, но Кот этого не заметил и продолжал выспрашивать:

— Значит, это новых платьев — пять, а старые тоже есть?

— Ну, есть… А что?

— Сколько штук?

— Да зачем тебе?

— Не иначе, как замуж тебя собирается взять, — со смехом вмешалась Антонина Ивановна. — Видишь, интересуется, какое у тебя приданое… Жених хоть куда! Шапка-то какая на нем богатая…

Сережка и Алик не выдержали и захихикали, а Кот пришел в ярость.

— Чего смеетесь? Если так — можете сами с ними договариваться: а то все я да я!.. За-амуж! На кой они мне нужны! Я без них обойдусь! Связываться с ними…

— А если так, то нечего к нам и приставать, — неизвестно почему обиделись вдруг девочки и ушли в калитку.

Кот никак не мог успокоиться.

— Лезут все! Шапка, жених! Пушкин, доставай теперь ты… У сестры своей лохматой! Я ничего не знаю! А то и вправду подумают…

— Ну что ж, — согласился Пушкин, — Я попробую…

— И не думай! — раздался из-за калитки голос сестры. — Ничего ты не возьмешь! Не дам я вам никаких платьев! И Светлана не даст!.. Еще и «лохматой»!..

— Услышала! — панически шепнул Пушкин, — Значит, все!

— Я и раньше знала, как вы обо мне думаете! — неистовствовала за калиткой Нинка. — И я знаю, что вы замышляете, только это у вас не выйдет! Еще и «лохматой»!

Кот попытался уладить дело миром.

— Не ори! Чего разоралась! Орет, как корова…

— Сам-то хороший! — еще больше озлилась Нинка. — Это ты их сманываешь из дома убежать! Только никуда вы не поедете, путешественники какие! «Корова»!

— Чего ты кричишь? — пытался урезонить ее брат. — Никуда мы не хотим…

— А ты молчи!

— Нет не молчи!

— Пушкин несчастный!

Сережка подумал: пусть девочки так и считают, что они хотят убежать, про Сеньку с Алешей не так скоро дознаются…

Он громко и независимо сказал:

— А если и убежим! Что ж тут особенного! Не с вами же тут оставаться!

— То есть, как это не с нами? А с кем же? — раздался из распахнутого окна голос бабушки, которая, как видно, пришла в гости к пушкинской матери, а Сережка этого не знал.

Через минуту бабушка вышла на улицу и строго сказала:

— Сережа, пойдем домой!

— Зачем?

— Мне нужно с тобой поговорить!

Сережка попытался оттянуть неприятный разговор.

— Сейчас некогда, потом…

— Не потом, а сейчас. И немедленно!

— Лучше иди! — шепнул Кот. — Да смотри, не проговорись!

— Так ты собираешься идти или нет?

— Собираюсь…

— Ну вот и пойдем…

Сережка, приняв вид обиженный и неприступный, пошел впереди, а бабушка шла за ним, говоря:

— Не дуйся! Не делай обиженный вид!

— Нечего мне делать обиженный вид!

— Вот-вот, И не фыркай.

— Я не фыркаю!

— И не груби.

— Я не грублю!

— Нет, грубишь. Ты говоришь грубым голосом.

— Я не виноват, что он такой!

— Не всегда он у тебя такой.

— А сейчас такой.

Дома бабушка села за стол и через очки долго проницательно изучала Сережкино лицо. Потом сказала:

— Так вот, Сережа, расскажи своей бабушке, зачем вы собирались бежать, куда и кто. Заметь себе, что я уже все знаю.

— Мы? Бежать? — удивился Сережка. — Куда?