Юрий Третьяков - Вася-капиталист

И вот все пришли к слону.

Вообще-то слон оказался не совсем взрослым громадным слоном. Он был еще слоненок, и от этого — еще симпатичнее для ребятишек, которые и сами — маленькие. Он стоял, привязанный за ногу цепью к толстому столбу, кругом которого мог свободно ходить, и был огорожен невысоким заборчиком, чтобы зрители не лезли ему прямо под ноги. Но он вполне дотягивался хоботом до самого заборчика и, хитро поглядывая своими маленькими веселыми глазками, показывал тем самым, что если ему дадут что-нибудь съестное, он с удовольствием возьмет и отправит в свой маленький рот. А жадных он не уважал, и, если ему долго ничего не давали, то оборачивался к зрителям задом и смешно лягался задней ногой, а зрители хохотали.

Среди зрителей находился и Раб, который не смеялся, а оглядывал слоненка с таким деловым и внимательным выражением, будто намеревался в самое ближайшее время приобрести его в долг…

На ребятишек с Васиного двора слоненку обижаться не пришлось. Первым протянул ему свою булку все тот же Хозяин медведя. Слоненок взял ее хоботом, сунул в рот, чуть подвигал ртом, а потом опять протянул хобот и уже без спросу взял у него из рук плюшевого медведя, подержал во рту, опять вынул и отдал назад, а Хозяин медведя ощупал свою многострадальную игрушку и от удовольствия затопал ногами:

— Ура! Они его облизал!

С тех пор он каждому, не уставая, рассказывал об этом приключении и очень гордился своим медведем, потому что облизанный живым слоном медведь гораздо ценнее необлизанного.

После этого все по очереди стали давать слоненку булки, а Раб, у которого своей булки, конечно, не было, метался от одного к другому и клянчил отчаянным голосом:

— Ну отломи кусочек! Ну отломи! Ну что тебе стоит! Отломи, говорю! А то как дам!.. А чего он не дает?..

Он так разволновался, что выхватил у Маринки ее булку и отдал слоненку. Маринка, которая обычно спокойно переносила все неприятности, на этот раз заморгала, присела на корточки и, уткнув лицо в колени, горько заплакала. Но Вася это недоразумение быстро уладил, отдав Маринке свою булку, а она отдала ее слоненку и захлопала в ладоши, когда он ласково дунул ей в лицо.

Раб получил по затылку, но не успокоился и продолжал выхватывать у малышей булки, ломал их о колено, половинку отдавал хозяину, а половинку сам скармливал слоненку, виновато говоря:

— Много больно по целой!.. А то подавится…

Кроме того, он подбирал все кусочки, упавшие на землю, и тоже отдавал слоненку.

Хитрые Андрейка с Андрюшкой чем-то раскромсали свои булки на небольшие ломтики, и когда их простодушные друзья очутились с пустыми руками, они все еще наслаждались угощением слоненка и даже несколько кусочков уделили Рабу, дикий и взъерошенный вид которого произвел на них необыкновенное впечатление!

— Подкупить еще булок? — как ни в чем не бывало, справился Вася у Толика, а тот, глядя в сторону и вниз, хмуро спросил:

— А у тебя еще сколько?

— Хватит!.. — и Вася раскрыл перед Толиком кошелек.

— Спрячь, — сказал Толик своим обычным добрым голосом, — это пусть будет для больницы… А то больницу хоть закрывай, а они тут будут слона раскармливать!

— Это я, знаешь, зачем столько накопил? — решил разом все объяснить Вася. — На попугая! Хотел попугая тебе купить!..

При упоминании о попугае Толиково лицо совсем прояснилось:

— В Москве?

— Да нет, тут один малый есть, Семафор и Фунтик его знают, обещал мне одного продать!..

— Это — длинный, который вчера к вам подходил? — презрительно спросил Толик.

— Ты видел? Он самый!

— Да это Семафоров брат! — воскликнул Толик. — Тоже мне — родня директора! Станет директор с такой родней связываться!.. Ты что, его не знаешь? Его все знают! Жулик известный! Откуда у него попугай! Да он с ним и обходиться-то не умеет! А если б даже он и заимел попугая, он бы его сразу загнал! Просто выманил бы он у тебя деньги, и поминай, как звали!.. Знаешь, как он в позапрошлом году Калине обезьянку показывал? Неужели не знаешь? Да это все знают! Сейчас Калина в большой дом переехал, а раньше у них сад был, а в том саду — груши! Южные какие-то груши, я таких больше никогда не ел, громадные — во! Так во рту сок и брызгает!.. А этот Семафоров брат и говорит: у меня есть обезьянка, ей хочется есть груши! Калина поверил и давай ему каждый день груши таскать, по полной пазухе! Давал-давал, а сам просит: когда можно будет посмотреть обезьянку? А тот все оттягивает: то она болеет, то ему некогда… А груши все берет!.. Наконец пристал к нему Калина: показывай и все! Нет у тебя никакой обезьянки!.. Тот виль-виль, но деваться некуда: пошли, говорит, если не веришь… Привел Калину к себе домой, поставил в сенях, а оттуда ход на потолок. Он на потолок залез и показывает Калине оттуда, из темноты, желтого кота, а потом сам давай там прыгать, будто это обезьянка!..