Владимир Данилов - Норки, Клава и 7А

В ту же весну Графыч попросил расчет в лесопункте и переехал в зверосовхоз…

Мы с Клавой слушали Павла Евграфовича, затаив дыхание. И он, помолчав, закончил:

— С той поры я на глухаря ружья не поднимаю. Да и зачем? Мало их осталось в наших лесах, а птица эта уж больно красивая, гордая птица. Тетеревишками балуюсь. Вот и Волоха мой тоже любит погонять тетеревишек. Помнишь, Клавдий, как мы в лесу встретились?

Лето пришло, когда ему и положено быть. Предсказания Галки Шемахиной не сбылись: никаких заданий на осень ни по алгебре, ни по географии, мне не дали. В табеле черным по белому было написано: «Переведен в восьмой класс». Впереди почти три месяца каникул. Но мы целых две недели продолжали ходить в школу.

Дело в том, что вместо цветного телевизора и мотоцикла с коляской за помощь совхозу нам решили построить норковый шед. Прислали бригаду плотников, и закипела работа. А мы создали свою бригаду. Подносили брус, доски, шифер, резали оцинкованные проволочные сетки для клеток, В общем, дела хватало всем. Все работали с удовольствием.

Несколько раз на нашу стройку заглядывал Павел Евграфович. И всегда находил себе дело. То топором что-то подтешет, то ножницами для металла подравняет края сетки.

— Теперь вы своим хозяйством обзаводитесь. Поди, совсем забудете дорогу к моей хате? — с грустью сказал старик.

— Что вы, Павел Евграфович, а как же охота, а чучела, а путик?

Старик улыбнулся и с удовлетворением сказал:

— К охоте тоже ведь надобна охота, любовь, значит. Да что там говорить, забегайте с Клавдием…

Через две недели шед был готов. Его построили сразу за теплицей. И теперь у нас появился собственный агрозоогородок, как сказала Наташа. Пожалуй, такого не найдешь пока ни в одной школе!

А каникулы — да что про них рассказывать: рыбалка, грибы, ягоды почти каждый день. Мой приятель Клава вырос за лето, шея вытянулась, что у кулика. И все с идеями носится. То решил из головастиков лягушку вырастить в банке, то надумал клеить из резины перчатки с перепонками, чтобы легче плавать на запруде. Ласты и маска у него есть, а теперь вот обзавелся еще и перепонками.

Мы так набегались за лето, что даже начали скучать по школе. Наконец настало первое сентября. Когда вся школа построилась на линейку первого звонка, пришли гости, и среди них директор совхоза Семен Захарович. Нас поздравляли учителя, завуч, а потом слово взял директор совхоза. Он сказал, что за большую помощь совхоз выделил для школьной зверофермы шесть норок.

Все захлопали в ладоши. Я посмотрел туда, где выстроился четвертый «А», и вижу — Мятлик словно окаменел. Глаза горят, лицо — серьезней не придумаешь. Конечно, Клава понимает, что ухаживать за норками будут старшеклассники, а ему тоже хочется.

Потом прозвенел первый звонок. Все начали расходиться по классам, а нас, теперь уже восьмой «А», оставили. Капитолина Петровна — учительница зоологии — сказала, что все мы идем на звероферму за норками. Что тут началось: никакого строя, никакого порядка, девчонки завизжали, а мы почему-то начали подпрыгивать и кричать. Это восьмиклассники-то! Хорошо хоть малышню отвели в школу, а то бы они насмотрелись на нас.

У ворот зверофермы нас догнала запыхавшаяся Наташа.

— Я так торопилась, боялась, что не успею. Только что с автобуса, узнала новость и бросилась за вами.

Оказывается, Наташа сдала все вступительные экзамены в университет на зоотехнический факультет, и на неделю ее отпустили домой. А тут такая новость!

Мы ходим вдоль шедов, как покупатели на базаре. Ведь не на экскурсию пришли. Кому хочется, чтобы норки достались хилые или сонные. Девчонки топчутся то у одной клетки, то у другой. А норки, словно понимают, зачем мы тут. Становятся на задние лапки и смотрят на нас сквозь ячейки клеток, будто хотят сказать, чтобы мы взяли именно их.

Наконец звероводы отсадили для нас в садки шесть норочек. По паре каждых — жемчужных, белых и Дымкиных праправнуков, голубых.

Ребят собралось больше тридцати человек, так что садки несем по очереди. Когда очередь дошла до меня и я взял садок с Дымкиным потомком, словно из-под земли вырос Мятлик.

— Дай, ну дай мне понести! — взмолился он.

— Удрал с урока?

— Да ты что? Отпросился я, когда узнал, что вы на ферму пошли. Отпустили меня, честно.

Мы идем по Пушному, как на демонстрации. Все прохожие останавливаются и разглядывают необычную процессию.